Давайте сегодня немного поговорим о советской литературе 1950-60-х.

Ни один социокультурный феномен не может быть рассмотрен как изолируемое явление, иначе исследователь лишается возможности видеть истинный голос интересующей его эпохи. И говорить о литературе 1950-1960-х годов, конечно же, невозможно в отрыве от культурной и исторической парадигмы. 

В преддверии «оттепели» нельзя не вспомнить о событиях, предшествовавших ей и сформировавших мировоззрение тех, кто стал голосом эпохи.

Спустя 20 лет после победы СССР в беспощадной войне, был проведен опрос, согласно которому большинство граждан признало, что на них значительное влияние оказали две книги — это «Звезда» Эммануила Казакевича и «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова (1946г.), которые задали две линии художественного описания темы войны. Не смотря на популярность произведений, написанных в русле этих направлений, ни одно из них не получило своего широкого распространения из-за «невиданного идеологического надзора над искусством, который был установлен сразу же после войны». Атмосфера притеснения ощущалась во всем: постановления о журналах «Звезда» и «Ленинград», преследование Ахматовой и Зощенко. Продолжался поиск «врагов» и предпринимались попытки навязывания «нужного» мышления массам. По мнению исследователей конец 1940-х — начало 1950-х стало ужасным временем для

русской литературы, это осознавали все — даже члены правящей партии. Известно высказывание, прозвучавшее с трибун на XIX съезде партии в октябре 1952 года: «Нам нужны советские Гоголи и Щедрины, которые огнем сатиры выжигали бы из жизни все отрицательное, прогнившее, омертвевшее, все то, что тормозит движение вперед». А.А. Фадеев, являясь на тот момент генеральным секретарем Союза советских писателей, выражая свое отношение к происходящему в литературной жизни, напишет следующее: «Советская литература по своему идейно-художественному качеству, а в особенности по мастерству, за последние 3 — 4 года не только не растет, а катастрофически катится вниз. Мало, очень мало явлений, которые можно было бы выдвинуть хотя бы как относительный образец». Но все же упадок и застой не помешали появиться на свет некоторым произведениям, отличавшимся от многих, к ним можно отнести «Далекие годы» (1945) и «Золотую розу» (1953-1955) Константина Паустовского, «Глаза земли» (1946-1947) Михаила Пришвина, «Русский лес» (1950-1953) Михаила Леонова и «Доктора Живаго» (1946-1955) Бориса Пастернака.

Со смертью И.В. Сталина и с началом «оттепели» многие из тех, кто боялись мечтать и высказывать свои мысли вслух, наконец получили такую возможность. Поколение, рожденное в 1920-1930-е годы, пережившее жестокую войну, видевшее репрессии и боявшееся говорить, теперь показало то, что уже давно лежало на поверхности, но не могло получить огласку — новый взгляд на литературу. Этот период продолжался недолго, немногим больше 10 лет, однако именно в это время происходит коренной перелом в сознании народа, изменение мировоззрения, стиля жизни. Само название «оттепель» происходит от заглавия повести Ильи Эренбурга, опубликованной в 1954 году. В документальном цикле «Люди, годы, жизнь» за авторством самого Эренбурга мы можем найти воспоминания о том, что после смерти Сталина поэт Б.А. Слуцкий зачитал четверостишие, которое точно смогло описать обозначившийся стык двух эпох и то, что на самом деле чувствовало поколение:

 

Эпоха зрелищ кончена, 

Идет эпоха хлеба,

И перекур объявлен 

Всем штурмовавшим небо…

 

И невозможно не вспомнить стихотворение Всеволода Некрасова, отразившее дух «оттепели», витавший в воздухе:

 

Свобода есть 

Свобода есть 

Свобода есть 

Свобода есть 

Свобода есть 

Свобода есть 

Свобода есть свобода.