Доклад «Русская эмиграция Харбина»

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение средняя школа №1

г. Большой Камень

Тема: «Русская эмиграция в Харбине»

Выполнила:

учитель русского языка и литературы

МБОУСОШ №1

Нарватова Евдокия Павловна

2021г.

Содержание

Введение

1. \История творческой русской интеллигенции

2. Из Владивостока в Харбин. Первое поколение харбинских поэтов.

3. Русский Харбин

4. Образ Харбина в поэзии поэтов -эмигрантов

Заключение

Список литературы

Введение

Милый город, горд и строен,

Будет день такой,

Что не вспомнят, что построен

Русской ты рукой.

А.Несмелов

Эта тема стала для меня открытием, потому что тема эмиграции, в частности, «русского» Харбина, мне стала интересна после просмотра советско-японского художественного фильма известного японского режиссёра Акиры Куросавы «Дерсу Узала». Авторы сценария Акира Куросава и Юрий Нагибин. Мне захотелось узнать больше о главных героях картины: учёном -исследователе В.К.Арсеньеве и Дерсу Узала. В отделе краеведения мне посоветовали найти материал в журнале «Рубеж». Именно из него я узнала не только про деятельность К.Арсеньева , но и про то значимое наследие, которое оставила нам русская интеллигенция в 20-30-е годы прошлого столетия.

Но что меня подтолкнуло к написанию данной работы, так это поездка в Санкт-Петербург, куда давно мечтала попасть. Во время одной экскурсии в Петродворец нас просто ошарашило « паломничество» китайцев. И стар, и млад сотнями приезжали на автобусах и сразу выстраивались в свою очередь. Между тем наша очередь почти не продвигалась. Откуда такой интерес к нашей культуре? Наконец-то мы поравнялись с ними и задали этот вопрос юной паре, которая стала декламировать стихи Пушкина, прозвучали имена Достоевского, Толстого, Чехова. Я как представитель Дальнего Востока не могла не задать им вопрос о Харбине, о русском Харбине. Что они знают об этом периоде жизни своего города, об истории его создания, о роли русских эмигрантов, которые оставили такое богатое культурное наследие? Я говорила не только о строительстве КВЖД и как о территории, которая была выгодна царской России для укрепления своих позиций на Дальнем Востоке. Об этом много написано, меня же интересовали имена, судьбы наших соотечественников, моих земляков. Они как-то заискивающе заулыбались, заговорили на своём, но, надо отдать должное, назвали учёного Арсеньева, Владивосток.

- Какой же вклад внесли русские в развитие Китая в разных областях жизни? - Почему город в начале века называли типичным провинциально-русским городом?

- В какой степени изучена данная тема?

Одними из основных источников, использованных в работе, являются воспоминания русского поэта и писателя А. Несмелова, русской эмигрантки М. Колосовой, харбинки и исследователя культуры «русского» Харбина Е. П. Таскиной, статья О. Карпухина «Мы не в изгнании, мы в послании», освещающая особенности исторического и культурного развития «русского» Харбина, научная работа пекинского профессора Ли Иннань «Образ Китая в русской поэзии», где она, рассуждая о русской диаспоре в Харбине, говорит о влиянии китайской культуры, философии Буддизма на творчество русских поэтов и писателей: А. Несмелова, А. Ачаира, В. Перелешина. Помимо этих источников анализировалась антология поэзии Русского Зарубежья «Мы жили тогда на планете другой», составленная Е. В. Витковским и рассматривающая лирическое творчество поэтов первой волны эмиграции, а также книга заслуженного деятеля науки РФ, профессора В. В. Агеносова «Воскресшие из небытия», представленная в 2014 году в Доме Русского Зарубежья им. А. Солженицына в Москве.

1. Особый интерес представляет история творческой русской интеллигенции в Харбине, куда в начале 20-х г. эмигрировали сотни тысяч ее представителей: писатели и поэты, певцы и музыканты, художники и артисты, философы и историки, не желая признавать Советскую власть и опасаясь за свою жизнь и жизнь своих близких. Навсегда запомнился им тот день, когда корабли покинули бухту «Золотой Рог», и берег родной земли медленно стал удаляться и, наконец, скрылся совсем. Оборванные, покинутые и обречённые, они шли в безызвестности, и нередко находили только презрение своих же соотечественников. На родине их клеймили за бегство из страны, за трусость, в зарубежных городах, где уже основались крупные русские диаспоры торговцев, банкиров, государственных служащих, соотечественники недолюбливали, даже презирали бедно одетых, нищих эмигрантов из некогда общей для них России. Тягостным положение было и для литераторов, которые в иноязычной и инокультурной стране потеряли своего читателя. Как сказал один из них, приходится «говорить в пустоту». Существовало и другое убеждение, на мой взгляд, очень точное и верное, оно выразилось в словах Георгия Федотова: «Быть может, никогда ни одна эмиграция не получила от нации столь повелительного наказа — нести наследие культуры. А потому: «Мы не в изгнании, мы в послании». Наверное, белая эмиграция сыграла важнейшую роль в развитии и сохранении самобытной русской культуры, с которой «посланники» познакомили многие народы мира. Революция и Гражданская война вызвала мощный поток беженцев в Европу, Америку, Китай, Японию и многие другие страны. С Европой, которая принимала русских писателей и общественных деятелей в изгнании на протяжении веков, у нас ассоциируются имена И.Бунина, Д.Мережковского, З.Гиппиус, В.Иванова, М.Цветаевой. Китайская эмиграция всегда проскакивает между словом, но мало кто назовёт поэтов и писателей Харбинской или Шанхайской диаспор. А ведь именно Харбинская эмиграция сохранила ту самобытность русской культуры, от которой уже отошли европейские эмигранты, образовавшие особую «парижскую ноту». Экзотика Востока не поглотила русских, наоборот, высветила своеобразие их культурного потенциала, устремленность к родным истокам. Напрашивается вопрос: Что приобрела бы русская литература, если бы власть не оказалась в руках большевиков? 1917 года, которые привели Россию к кровопролитной Гражданской войне.

О тех страшных событиях Гражданской войны написано много книг, статей, мемуаров, но действительно мало изученным остаётся вопрос о белых бойцах и гражданских лицах, не пожелавших оставаться под властью большевиков и ушедших в изгнание. Речь пойдёт о Приморье, и в большей степени о Владивостоке, последнем русском городе на пути харбинских эмигрантов.

2.Из Владивостока в Харбин. Первое поколение харбинских писателей и поэтов.

До октября 1922 года, когда красное войско Блюхера и Уборевича заняла Владивосток, столица Приморья находилось под властью правых сил, или белых, последний год большое влияние оказывала Япония. « В городе же было оживленно. Военные корабли в бухте, звон шпор на улицах, плащи итальянских офицеров, оливковые шинели французов, белые шапочки моряков-филипинцев. И тут же, рядом с черноглазыми, миниатюрными японцами,- наша родная военная рвань» - так вспоминает Владивосток А. Несмелов. Позднее он напишет своё знаменитое стихотворение «Соперники», слова которого лягут с небольшими изменениями в основу песни В. Леонтьева, посвящённой событиям в Югославии. С приходом японцев, оказавшим помощь белым, красные отряды уходили в партизаны, в тайгу, а оставшиеся красные части были разоружены японцами. В последние месяцы белого сопротивления, в августе –октябре 1922 года, русские граждане  сплотились вокруг генерала Дитерихса, возродив на приморской земле многие традиции и основы русской государственности

Литературная и публицистическая среда оставалась свободной, и была представлена газетами и журналами разных течений и идеологий. А. Несмелов вспоминает о борьбе в этой среде: « Первые две недели я был редактором, сотрудником и выпускающим этого листка при «Владиво-Ниппо» (русский раздел японской газеты «Владиво-Ниппо», выпускавшейся во Владивостоке). Боже мой, как нас «крыли» оставшиеся в городе красные газеты. Особенно нам доставалось от Насимовича-Чужака, редактировавшего тогда коммунистическое «Красное Знамя». Асеев, писавший стихотворные фельетоны в левой «Далёкой окраине» тоже не однажды пробовал кусаться». Однако, многие литераторы, по воле судьбы, оставшиеся во Владивостоке, чувствовали приближающую опасность. Ещё до событий октября 1922 года поэты Асеев и Третьяков покинули Владивосток. Третьяков уехал в Пекин, Асеев – в Читу (5).

Конец белому Приморью пришёл в конце октября 1922 года. В середине октября глава правительства генерал Дитерихс отдал приказ об эвакуации Никольск-Уссурийского и Владивостока и об уходе всех желающих за границу. Владивосток был покинут белыми 25 октября, и в город вошли красные войска, поднявшие над городом флаги цвета крови. (4)

Эвакуация желающих уйти произошла в двух направлениях, морем, на 30 больших торговых и старых военных кораблях «галошах», и сушей, на китайскую границу в районе Пограничного. На судах, отслуживших свой срок и совершенно непригодных для морских путешествий, из Владивостока было вывезено около 9 тысяч человек. «Утро было мрачное, с сильным холодным ветром, который пронизывал до костей, но я не мог оторваться от удаляющейся родной земли, — вспоминал один из эвакуировавшихся молодых офицеров. — Там осталось все, чем я жил, все дорогое и святое для меня — Родина. Слезы невольно капали из глаз по щекам и падали на серую боевую шинель. Не выдержав, я упал на колени. Полилась из моих уст горячая молитва и клятва — бороться до конца моей жизни за освобождение моего народа и моей любимой Родины — России. Этот поток беженцев, один из самых значительных, направился в корейский Гензан, а затем взял курс на Шанхай. (4) Но муниципалитет Шанхая, хотя официально и международный, но руководимый главным образом англичанами, встретил русскую флотилию весьма неприязненно и приказал убираться восвояси. Даже местная русская колония старожилов, состоятельных людей, отвернулась от соотечественников, не довольствуясь появлением тысяч ободранных, нищих беженцев. Такое с русскими «на чужбине» случалось не редко, но некоторые всё равно высаживались на берег, осваивались на новой территории, остальные, не довольные своим бесправным положением, продолжали свой путь по морю, в конце концов находя приют в других странах.

Были и те, кто, вопреки страху быть расстрелянным большевиками, остались во Владивостоке. Первые годы советского Владивостока выдались достаточно мирными по отношению к оставшимся здесь после взятия города красными гражданам. В городе продолжали свою работу некоммунистические газеты, а в частности «Голос Родины», театры и кинематографические студии, на которые советская власть ещё не оказывала большого влияния. Однако положения бывших приморских офицеров и интеллигенции было шатким, и даже бесправным. А. Несмелов так вспоминает своё пребывание в советском Владивостоке: «В городе осталась лишь газета «Голос Родины». Но и её потом закрыли. Осталось ещё несколько журнальчиков, где меня печатали… Наконец, зимой я стал жить тем, что пробив луночку во льду бухты, ловил навагу… Моим соседом по луночке был старый длинноуссый полковник. Таскали рыбу и ругали большевиков, а десятого числа являлись вместе в комендатуру ГПУ ( организация, занимавшаяся предупреждением контрреволюционных движений), коей были взяты на учёт.» Многих бывших белых расстреляли за нелицеприятные для новой красной власти публикации и насмешки над ней в прошлом. Нам известна судьба знаменитого фельетониста Кока, печатавшегося в «Руле», которого местный отдел НКВД приговорил в 1924 году к расстрелу. (5) Некоторые, среди них поэт А. Несмелов с бывшими офицерами, сумели бежать в Китай. «Кто первый сказал: «Господа, драпанем в Харбин!» - я не помню, но эта фраза была замётана нами. Два дня мы положили себе на подготовку… Словом 11-го июля 1924 года мы, вчетвером, приехали на станцию Седанка и поплелись по берегу навстречу нашему китайцу… Наступил самый опасный момент. Мы должны были сесть в лодку и пересечь Амурский залив. Слежка за побережьем была страшная… но ничего не случилось. Девятнадцать дней мы блуждали по сопкам и тайге и, наконец, первая станция КВЖД. Затем Харбин»

3. Русский Харбин

Китайское название города – Харбин нисколько не убавляет его русский дух, в котором были построены первые церкви, города, школы и гимназии, заложены основы русской жизни. Этот город был похож на «град Китеж» со своим почти патриархальным укладом.

Эмиграция накладывала свой неизгладимый отпечаток на людей, даже сильных духом, которые уходили в ностальгию. Большинство, не приспособившись к чужому языку и чужой культуре, жило воспоминаниями по утраченному. Некоторые, в основном, белые офицеры очень болезненно приняли потерю Родины, за которою погибли многие их соратники. Кто-то, оказавшись без денег и работы, заканчивал свои земные дни выстрелом в висок (С. Грибин. Любимый Харбин) И все же люди приспосабливались, думали и находили пути связаться с утраченной Родиной, её культурой. Именно в это время имя А.С. Пушкина стало для них духовным связующим звеном. «День русской культуры» – день Пушкина – поэта и писателя земли русской – стало одним из величайших явлений русского духа. «День русской культуры» отмечался эмигрантами как большой национальный праздник 6 июня, в день рождения великого русского поэта. Для русских эмигрантов, развеянных вихрем гражданской войны по всему белу свету, он был духовной потребностью. Интересен и созданный русскими людьми за границей «День русского ребёнка», привлекавший учащихся всех эмигрантских школ. Преследовалась единственная цель – сохранить русскую культуру, спасти детей эмигрантов от денационализации.

Идеи борьбы за сохранение культуры русского народа наиболее ярко отразились в литературе эмигрантов. Главным и определяющим для русской интеллигенции, считавшей себя носителем и хранителем национальной культуры, оставался морально-нравственный стимул поведения, осознание собственной, если не мессианской, то, несомненно, исключительной исторической миссии. Служение «русской идее» стало главным кредо русских писателей в Харбине. Именно они, вырвавшись из кровопролитной и омерзительной Гражданской войны в России попали в город, будто отделённый неведомой силой от всего остального мира, где первые российские поселенцы, прочно «вросшие корнями в почву края», сохранили традиции культуры и просвещения старой, ещё дореволюционной России. Это способствовала только поднятию творческого духа писателей, не давая им надолго «уходить в себя», ностальгировать по родине, они, наоборот, включались в общественную работу, объединялись в сообщества.

В 1926 году в Харбине при Христианском союзе молодых людей было создано литературное объединение под названием «Молодая Чураевка», большой вклад в образование которого вложил писатель А. Ачаир.Большим спросом русского читателя в Харбине пользовались литературно-художественные журналы. В начале 20-х годов здесь выходили журналы «Гонг», «Вал», «Синий журнал» и многие другие.С 1920 г. в Харбине стала издаваться большая утренняя и вечерняя газета «Заря», открывшая новую страницу в истории харбинской прессы. Газета ввела многоколонные заголовки и различные шрифты на своих полосах, злободневные фельетоны на местные темы и специальный отдел местной информации. В общей сложности, в Харбине середины 20-ых годов выходило около ста изданий. Плодотворной была литературная деятельность таких писателей и поэтов, как Н.А. Байков, Л.Е. Ещин, З.Н. Жем­чужная, Вс.Н. Иванов, А. Несмелов, В. Перелешин, Е.Е. Яшнов, и молодые поэты, литераторы – эмигранты Л.Н. Андерсен, И. Елагин, В.С. Логинов. В разные года они печатались в разных журналах и газетах «Заря» (1920–1940), «Рупор» (1921–1940), «Гунбао» (1926–1939), но самым выдающимся явлением русской печати Харбина стал еженедельник «Рубеж», через который прошли, пожалуй, все писатели харбинской эмиграции.

4. Образ Китая в русской поэзии.

В начале 20 века в России процветает Серебряный век. И если бы не эмиграция, имена Арсения Несмелова, Перелешина, Ачаира и других эмигрантов русского Харбина встали бы в один ряд с именами Н.Гумилёва, А.Белого, В.Брюсова. Но во все годы эмиграции не прерывалась связь между ними: одни в России, другие в Китае были вовлечены в поэтическое творчество, и удивительно то, что в Китае в 20-40гг. было издано 60 русских поэтических сборников, а за 30 лет (1918-1947) в три раза больше ( данные приводятся по книге «Русская поэзия Китая». Сост. В.Крейд,О.Бакич. Изд.»Время».М.,2001.С.5).

В поэзии и в прозе русских эмигрантов звучит «харбинская нота», широкое использование «звучной восточной лексики» (выражение В. Агеносова), полный набор русских заимствований из китайского языка ( чай, фанза, тайфун, рикша, кули, лама), и лексика, связанная с Востоком и экзотическими южными странами ( Будда, кумирня, паланкин, мандарин, лотос, бамбук, джонка, иероглифы и т.д.). Конечно, в начале эмиграции , как подчёркивает профессор Пекинского университета иностранных слов Ли Иннань, русские поэты искали эстетические ощущения, и для них Китай был забытой сказкой, «страной мерцающей загадки»: богдыханы, мандарины, нежные, как цветок лотоса, принцессы с крохотными ножками, едущие в паланкинах, древние дворцы, загибающие к небу черепичные кровли, где в темноте храмов таинственно блещут позолоченные статуи будд. Но вокруг шла реальная жизнь с существованием глинобитных фанз, харчевен с опиекурильнями, где на циновках корчились и умирали люди. Постепенно поэзия спускается со ступеней дворцов на грязные улочки.(А.Несмелов «Наша весна»)

Ещё с Хингана ветер свеж,

И остро в падях пахнет прелью,

И жизнерадостный мятеж

Дрозды затеяли над елью.

Шуршит вода, и точно медь –

По вечерам заката космы,

По вечерам ревёт медведь

И сонно сплетничают сосны.

Жизнеутверждающее начало стихотворению придают приметные признаки наступающей весны. Необычно суровые метафоры «дрозды затеяли мятеж», «заката космы» …это состояние ожидания чего-то легкого, яркого, родного. И это родное усиливается образом детворы, ждущей весны с особым чувством:

Вновь по-весеннему остры

Глаза, кусающие осы.

В следующем стихотворении «Молодая весна» мотив счастья наполняет всё стихотворение:

Каждый выудит счастье

Из разливов весны!

Даже старый и хилый,

С хриплым кашлем в груди..

Всех их, Боже, помилуй

И весной награди.

Другой поэт той поры А.Ачаир вряд ли мог тогда предполагать, что эти его строчки из стихотворения «В странах рассеянья» для нескольких поколений русских эмигрантов, разбросанных по миру, станут и своеобразным реквиемом, и эпиграфом их покореженной жизни и судьбы. Но так и случилось. Что вполне логично, ибо собственная планида поэта как капля воды отразила и преломила всю трагедию российской эмиграции двадцатого столетия, вынужденной не по своей воле покидать родину и искать счастья на чужбине.

Не сломала судьба нас, не выгнула,

Хоть пригнула до самой земли.

И за то, что нас Родина выгнала. –

Мы по свету её разнесли.

Её славу? её позор? Нет, только славу – родину, как и родную мать, не хулят..

А чуть раньше в стихотворении «Реки казачьи..» ностальгия переносит их в видимый осязаемый мир, свободный и яркий

Эх, река ты моя дорогая,

Золотая моя Уссури!

И страна ты казачья – без края..

От зари и до новой зари

Что, мой гордый Амур, опечален?

Нет тебя многоводней реки.

Жди, уж скоро с рассветом причалим..

На стругах мы – твои казаки.

Но дождётся ли своих казаков Амур- батюшка…?

Постепенно экзотика Востока, увлекавшая поэтов Серебряного века, теряет на Харбинской почве свой идеализированный, абстрактный облик.» И от тихих легенд, от мечтательных будд – Явь явилась в слезах и песке..», - пишет А.Ачаир.

« Закрытость эмигрантской диаспоры и её внутренняя самодостаточность, казалось, позволяли оставить за краем зрения иноязычный, сложный мир с его горестями и бедами. Но, тем не менее, что-то заставляло интеллигентных молодых людей с офицерской выправкой и начитанных барышень с томиками Гумилёва в руках переносить в свою поэзию фигуры полуголых погонщиков, пропахших потом огородников и нищего старика, кладущего на тряпьё заплаты.

Арсений Несмелов вот как показывает образ китайца:

Китаец, до пояса голый,

Из бронзы загара литой,

Не дружит с усмешкой весёлой,

Не любит беседы пустой

Уронит гортанное слово

И вновь молчалив и согбен –

Работы, заботы суровой

Влекущий, магический плен («Гряда»)

Сближали и общие беды. На вторжение японцев в Харбин откликнулись почти все поэты: «О Азия, горишь в огне, мой жёлтый бедный друг!» ( А.Ачаир «Барабанная дробь»). А Александр Паркау с содроганьем описывает, как под вражескими пулями валятся на землю «бедные замученные дети»:

Застывали мёртвые, нагие

Без могил, без гроба, без имён…

А в Харбин входили уж другие,

Шелестя полотнами знамён.

Дети, оторванные от родной матери, которая в одночасье стала злой мачехой… Страшная судьба, заключённая в эти строки, усиливается образным рядом

Без могил, без гроба, без имён…

И этот предлог без, как нож, вонзается в сердце. Но даже такой конец «без могил, без гроба…», наверное, не так страшен, как страшно то, что «без имён». Ушли от одной беды, а тут ещё и «другие». Лучше уж на Родине, лучше от пуль большевиков.

Суровая реальность развеяла последние иллюзии: « В кровавом столетье мы сказок не знаем, и нет у нас сказочных снов», - напишет эмигрантка первой волны О. Скопиченко.

Тяжёлая жизнь эмигрантской жизни не шла ни в какое сравнение с каторжным трудом китайского народа, но эмигранты завидовали даже им, потому что они жили в своей стране. Вокруг «чужие равнины, чужие китайские поля, и, как признаётся Николай Щеголев, «в часы лихие, в болезни, в гнёте и тоске всё мнится, что я в России, а не в маньчжурском городке».

В стихотворении «Ностальгия» Валерий Перелешин, тоскующий в осенние дни по родине, смотрит на север:

Оттуда – из этой родной и забытой земли –

Забытой, как сон, но во веки веков незабвенной –

Ни звука, ни слова – лишь медленные журавли

На крыльях усталых приносят привет драгоценный.

Печальное курлыканье медленных журавлей – это зов незабвенной Родины, разрывающий душу. Это последняя, натянутая до предела нить. Но всё ещё остаётся надежда, что именно Харбин, откуда «слышнее звон Москвы, виднее зорька золотая» ( М.Колосова) мирит с горьким изгнаньем, становится «второй родиной». Вот как задушевно пишет об этом Елена Даль в стихотворении «Второй родине»:

Русской бури путь зловещ и долог,

Но меня, как тысячи других,

Ты, Харбин, родной земли осколок,

Защитил, укрыл от вихрей злых.

И теперь ни от кого не скрою,

Милым городом покорена,

Что мне стала родиной второю

Приютившая меня страна

Заключение

Жизнь никогда не стоит на месте. То, что сегодня кажется постоянным, уже завтра может кануть в Лету, навсегда остаться в прошлом, и единственное, что может спасти минувшее от забвения, - это человеческая память. К сожалению, приходится говорить о памяти целого народа и только сейчас, когда уже нет в живых очевидцев той нелёгкой, но очень плодотворной эпохи в истории России. Обиднее всего, что материал, собранный по крупицам, основанный на воспоминаниях эмигрантов, их творчества, архивные материалы, бесценные документы , не становятся достоянием не только образованной части населения, но и людям, которые по долгу своего призвания должны доносить голоса наших земляков, волею судьбы оказавшихся на чужбине. Например, в соседних восточных странах, в Японии и в Китае, к культуре русского Дальнего Востока испытывают особую любовь, достаточно вспомнить известный фильм японского режиссёра Акиры Куросавы «Дерсу Узала» по мотивам произведений В.К. Арсеньева. Нынешнее китайское поколение бережно хранит оставленное русскими эмигрантами наследие в Шанхае и в Харбине. Интерес к Харбинской эмиграции проявился у наших соотечественников в постперестроичный период. Существенный вклад в развитие этой темы внесло издание «Литературная энциклопедия Русского Зарубежья», В.Агеносов «Литература русского зарубежья». Преимущественно в 90-е годы прошлого столетия были выпущены крупные издания: Четырёхтомная антология поэзии Русского Зарубежья, составленная Е. В. Витковским «Мы жили тогда на планете другой» (М. Москва, 1994-1997 гг.), Сборник «Харбин. Ветка русского дерева» (Новосибирск. Новосибирское книжное издательство, 1991 г.), и наконец, сборник воспоминаний к статьям мемуарного типа «Русский Харбин» (М. МГУ, 1998г.) Интереснейший материал по Китайской эмиграции представлен в Научном музее Амурского государственного университета, и каждый желающий может посмотреть его в электронном формате на сайте музея. Радует, что существует Русский клуб в Харбине, историческую секцию которого возглавляет писатель Сергей Грибин ( творческий псевдоним С.Ю.Еремина). Сборник его рассказов о современной жизни Харбина и его русской диаспоры издан Морским государственным университетом имени адмирала Г.И.Невельского в 2015 году в количестве 200 экземпляров.

Безусловно, это свидетельствует о том, что темой Китайской эмиграции интересуются, исследуют её, но число исследователей не так велико, а уже осуществленные их проекты и работы не представлены широкому кругу читателей.

Так сложилось, что изучение более узких, но не менее важных тем – это удел людей заинтересованных, увлекающихся и, главное, неравнодушных. Поэтому остальной части населения остаётся только довольствоваться тем, что им преподносят, чаще навязывают, средства массовой «культуры» Думаю, что глупо так полагать, если даже в дальневосточных школах на уроках литературы не изучают творчество писателей и поэтов не только Харбина, но и творчество современных авторов. А если и изучаются, то только факультативно, с учётом так называемого дальневосточного компонента. Не освещают их жизнь в художественных и документальных фильмах. Наверное, многие знают о вестернах, фильмах про ковбоев, в которых американский народ увековечил исторические события на Диком Западе, или о советских фильмах « Белое солнце пустыни» и «Свой среди чужих, чужой среди своих», запечатлевших Гражданскую войну в России, и это лишь некоторые примеры, как в доступной форме можно донести историю, а значит, и культуру до народа.

В первую очередь само Министерство образования и науки в лице департамента науки и образования Приморского края должно принять меры, иначе мы рискуем потерять богатое наследие русской культуры. Уже существуют некоторые государственные программы и проекты, например, проект РНФ «этнические миграционные факторы цивилизованных взаимодействий и социокультурных трансформаций в Восточной Азии (история и современность)», однако они действуют больше в научной среде, не распространяясь на простое население России. Поэтому можно начать с введения в школьную программу преимущественно дальневосточных школ изучение истории Харбинской эмиграции, творчества поэтов и писателей Харбина, которое может привить ученикам любовь к своему краю, его культуре и истории. Краевые конференции, фестивали, посвящённые Русскому Харбину, поддержка в открытии выставок, проведении творческих вечеров, создании фильмов о Харбине – всё это не только сохранит нашу культуру, но и преумножит её.

Список литературы

1. Ерёмин С. Ю. «Любимый Харбин» - под редакцией Е. П. Гончарова.- Владивосток, Морской Государственный университет., 2015. – 250 с.

2. Карпухин О. «Мы не в изгнании, мы в послании». – журнал «Наше наследие», выпуск №86./М. издание журнала «Наше наследие», 2008.

3. Ли Иннань. «Образ Китая в русской поэзии Харбина».- Русская литература 20 в.: Итоги и перспективы изучения.- сб. науч. трудов, М., 2002.

2. Несмелов А. Воспоминания. –Альманах «Рубеж», выпуск №2. Владивосток., 1995 – 352 с.

3. Петров В. Очерк «Великий исход». –Альманах «Рубеж», выпуск №2. Владивосток., 1995 – 352 с.

4. «Русская поэзия Китая». Сост.В.Крейд,О.Бакич. Изд.»Время».М.,2001. - 720 с.

5. Сяодзюй Ван. «Российская эмиграция и освоение Северо-Востока Китая (конец ХIХ - середина ХХ вв.)»- Россия и Китай на дальневосточных рубежах: сборник / под ред.: А. П. Забияко, А. А. Забияко - Благовещенск : Изд-во Амурского государственного университета, 2013.- 420 с.

6. Говердовская Л. Ф. Учебное пособие  «Культурная жизнь российской эмиграции в Китае в 20-40-е года ХХ века».- под редакцией Александровой Л.И.

7. www.novayagazeta.ru

8. В.Агеносов. Литература русского зарубежья. Изд. Терра-Спорт.М., 1998

Заключение

Жизнь никогда не стоит на месте. То, что сегодня кажется постоянным, уже завтра может кануть в Лету, навсегда остаться в прошлом, и единственное, что может спасти минувшее от забвения, - это человеческая память. К сожалению, приходится говорить о памяти целого народа и только сейчас, когда уже нет в живых очевидцев той нелёгкой, но очень плодотворной эпохи в истории России. Обиднее всего, что материал, собранный по крупицам, основанный на воспоминаниях эмигрантов, их творчества, архивные материалы, бесценные документы , не становятся достоянием не только образованной части населения, но и людям, которые по долгу своего призвания должны доносить голоса наших земляков, волею судьбы оказавшихся на чужбине. Например, в соседних восточных странах, в Японии и в Китае, к культуре русского Дальнего Востока испытывают особую любовь, достаточно вспомнить известный фильм японского режиссёра Акиры Куросавы «Дерсу Узала» по мотивам произведений В.К. Арсеньева. Нынешнее китайское поколение бережно хранит оставленное русскими эмигрантами наследие в Шанхае и в Харбине. Интерес к Харбинской эмиграции проявился у наших соотечественников в постперестроичный период. Существенный вклад в развитие этой темы внесло издание «Литературная энциклопедия Русского Зарубежья», В.Агеносов «Литература русского зарубежья». Преимущественно в 90-е годы прошлого столетия были выпущены крупные издания: Четырёхтомная антология поэзии Русского Зарубежья, составленная Е. В. Витковским «Мы жили тогда на планете другой» (М. Москва, 1994-1997 гг.), Сборник «Харбин. Ветка русского дерева» (Новосибирск. Новосибирское книжное издательство, 1991 г.), и наконец, сборник воспоминаний к статьям мемуарного типа «Русский Харбин» (М. МГУ, 1998 г.).Интереснейший материал по Китайской эмиграции представлен в Научном музее Амурского государственного университета, и каждый желающий может посмотреть его в электронном формате на сайте музея. Радует, что существует Русский клуб в Харбине, историческую секцию которого возглавляет писатель Сергей Грибин ( творческий псевдоним С.Ю.Еремина). Сборник его рассказов о современной жизни Харбина и его русской диаспоры издан Морским государственным университетом имени адмирала Г.И.Невельского в 2015 году в количестве 200 экземпляров.

Безусловно, это свидетельствует о том, что темой Китайской эмиграции интересуются, исследуют её, но число исследователей не так велико, а уже осуществленные их проекты и работы не представлены широкому кругу читателей.

Так сложилось, что изучение более узких, но не менее важных тем – это удел людей заинтересованных, увлекающихся и, главное, неравнодушных. Поэтому остальной части населения остаётся только довольствоваться тем, что им преподносят, чаще навязывают, средства массовой «культуры» Думаю, что глупо так полагать, если даже в дальневосточных школах на уроках литературы не изучают творчество писателей и поэтов не только Харбина, но и творчество современных авторов. А если и изучаются, то только факультативно, с учётом так называемого дальневосточного компонента. Не освещают их жизнь в художественных и документальных фильмах. Наверное, многие знают о вестернах, фильмах про ковбоев, в которых американский народ увековечил исторические события на Диком Западе, или о советских фильмах « Белое солнце пустыни» и «Свой среди чужих, чужой среди своих», запечатлевших гражданскую войну в России, и это лишь некоторые примеры, как в доступной форме можно донести историю, а значит, и культуру до народа.

В первую очередь само Российское правительство в лице департамента науки и образования Приморского края должно принять меры, иначе мы рискуем потерять богатое наследие русской культуры. Уже существуют некоторые государственные программы и проекты, например, проект РНФ «этнические миграционные факторы цивилизованных взаимодействий и социокультурных трансформаций в Восточной Азии (история и современность)», однако они действуют больше в научной среде, не распространяясь на простое население России. Поэтому можно начать с введения в школьную программу преимущественно дальневосточных школ изучение истории Харбинской эмиграции, творчества поэтов и писателей Харбина, которое может привить ученикам любовь к своему краю, его культуре и истории. Краевые конференции, фестивали, посвящённые Русскому Харбину, поддержка в открытии выставок, проведении творческих вечеров, создании фильмов о Харбине – всё это не только сохранит нашу культуру, но и преумножит её.

. –

Список литературы

1. Ерёмин С. Ю. «Любимый Харбин» - под редакцией Е. П. Гончарова.- Владивосток, Морской Государственный университет., 2015. – 250 с.

2. Карпухин О. «Мы не в изгнании, мы в послании». – журнал «Наше наследие», выпуск №86./М. издание журнала «Наше наследие», 2008.

3. Ли Иннань. «Образ Китая в русской поэзии Харбина».- Русская литература 20 в.: Итоги и перспективы изучения.- сб. науч. трудов, М., 2002.

2. Несмелов А. Воспоминания. –Альманах «Рубеж», выпуск №2. Владивосток., 1995 – 352 с.

3. Петров В. Очерк «Великий исход». –Альманах «Рубеж», выпуск №2. Владивосток., 1995 – 352 с.

4. «Русская поэзия Китая». Сост.В.Крейд,О.Бакич. Изд.»Время».М.,2001. - 720 с.

5. Сяодзюй Ван. «Российская эмиграция и освоение Северо-Востока Китая (конец ХIХ - середина ХХ вв.)»- Россия и Китай на дальневосточных рубежах: сборник / под ред.: А. П. Забияко, А. А. Забияко - Благовещенск : Изд-во Амурского государственного университета, 2013.- 420 с.

6. Говердовская Л. Ф. Учебное пособие  «Культурная жизнь российской эмиграции в Китае в 20-40-е года ХХ века».- под редакцией Александровой Л.И.

7. www.novayagazeta.ru

8. В.Агеносов. Литература русского зарубежья. Изд. Терра-Спорт.М., 1998

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/466862-doklad-russkaja-jemigracija-harbina