"Не убить Моцарта"

МБОУ «Первомайская средняя общеобразовательная школа»

Первомайского района Тамбовской области.

Лекция – размышление

«Не убить Моцарта!»

Подготовила:

учитель музыки

Полоскова Мария Ивановна

р.п. Первомайский

О нравственном воспитании в семье и школе.

Книга Георгия Данаилова называется «Не убить Моцарта!», и в этом заголовке выражена суть его высокогуманистических убеждений: каждый из детей бесконечно талантлив, надо только подобрать ключ к дарованию, а это уже забота и печаль взрослых-родителей, учителей.

Педагогическая помощь в отличие от скорой медицинской должна быть неспешно внимательной и понимающей, - словом человечной, а человеческого-то как раз и не достает нам в погоне за успеваемостью, баллами, мероприятиями и всеми иными причиндалами, кои придают делу воспитания видимость серьезности отчетной- в сводках- работы. Именно учитель может убить Моцарта в Моцарте, загубить талант, затоптать личность. Да все – в учителе. Все -в человеке. Многие опытные педагоги чтут свое занятие, как всякую науку, похожую на ремесло в высоком понимании этого слова. Тайный замысел, помноженный на понимание материала – металла, пряжи, - вот что роднит учителя с мастеровым. Материал, с которым имеет дело учитель, скроен из несовершенного совершенства- радостей и слез, песен и криков, проделок и ласковости, намерений и посягательств- всего, что зовется маленьким человеком. Не знания – хотя глупо их отрицать, нет, не опыт- хотя бессмысленно с ним не считаться, а понимание и любовь, готовность поставить себя, взрослого, знающего и опытного, на место своего неразумного ученика – вот дрожжи, на которых всходит тесто, из которого и хлеб выпечь можно. Дети не рождаются добрыми, как не рождаются и злыми. Они рождаются с предрасположением стать добрыми. За осуществление этой возможности, равно как и за противоположный результат, отвечает воспитание в самом широком смысле этого слова. Автор хочет указать на те обстоятельства и явления, которые мешают нашим детям становиться лучшими, чем мы сами. «Я не знаю явления более загадочного, более эмоционального, более драматичного, чем то как детство, исполненное разнообразных возможностей, чувствительное к красоте, восприимчивое к добру, воплощающее трогательную невинность, превращается в скучную, однообразную, самодовольную и расчетливую зрелость. Убийство неповторимой индивидуальности, убийство творческого начала, « убийство Моцарта» в каждом из нас, говоря словами Сент-Экзюпери, продолжает совершаться

Достаточно ли мы сделали для того, чтобы наши дети стали лучше нас? «Мы были другими» Под «другими» тактично скрывается «лучшими». « Мы проявляли больше энтузиазма!» Верно. Проявляли. Прежде всего потому, что у нас были более ясные перспективы,» Нынешние студенты охвачены духом практицизма. Когда-то тройка по одному из основных предметов была равносильна катастрофе, теперь в большинстве случаев она стала целью. Образование постепенно перестает быть источником духовного наслаждения и превращается в барьер, который надо преодолеть. Целый ряд занятий, которые прежде не только считались достойными, но вызывали преклонение и воспевались поэтами, сегодня потеряли свою привлекательность. Никогда еще

активность родителей не достигала такого пика, как в наша дни (пример с фрезеровщиком- преподаватель французской филологии). «Я не помню, чтобы мой отец больше раза появлялся на родительском собрании, стоял у меня над душой, когда я готовил уроки, никогда не было такого разгула честолюбивых претензий и – как следствие этого – такого количества частных уроков, дополнительных школ, бог знает чего. Никогда семья не тратила столько дополнительных средств на образование детей. Все во имя их будущего, во имя их блага. Получение диплома об образовании стало какой-то маниакальной идеей; родители и дети участвуют в погоне за дипломом чуть ли не в состоянии истерии, расплачиваясь за результаты слезами, бессонными ночами и днями, проведенными без игр и радости. Мало этого – попираются нравственные принципы.

Семья – мама, папа, бабушка и дедушка, братишки, сестренки. С нее начинается все, и расчет на то, что ее роль можно перепоручить обществу, несостоятелен. Ребенку нужны не только еда, сухие пеленки, одежки и т.д., ему необходимы нежность и любовь, мамина ласка и папин голос. К сожалению, воспитание всегда складывается из противоречий между взглядами и возможн6остей. Обязанности матери не ограничиваются общением с малышом. Их у нее очень много. Дети идеализируют своих родителей, они всегда приписывают им всемогущество и вездесущность. Они болезненно переживают наши неудачи.

Не совсем положительное влияние оказывают фильмы-вестерны, сказки, которые мы читаем детям, оказываются прежде всего историями о насилии « Если не хочешь быть зажаренным - жарь сам! Если разбогатеть – пошли своих детей на съедение волкам!» Сказки братьев Гримм (не все) могут послужить сценарием для великолепного фильма ужасов. Совсем другое дело – Ганс Христиан Андерсен. Он был первым, кто сумел человечность сделать основной темой своих сказок. Он показал, что печальный конец – это не всегда плохой конец, потому что слезы сочувствия и сострадание стоят намного больше, чем придуманная счастливая концовка. Лучшая сказка о Маленьком принце, про Винни-Пуха.»

Запугивание в наше время – весьма распространенный метод воспитания, при этом не имеет значения, чем будет вызван страх . Для этого используется все разнообразие « животного и растительного царства» фантастических и полуфантастических существ. Злой волк и дядя милиционер символизируют одно и то же – страх. Страх должен быть изгнан из мира детства. Это первая забота воспитателя. Никто не хочет, чтобы его ребенок стал завтра ущербной личностью, склонной к рабскому повиновению, лишённой веры в себя. Наши дети были действительно свободными людьми, принявшими великую мысль о свободе как об осознанной необходимости, они должны быть прежде всего освобождены от страхов, которые они сами несут в себе.

Дети не любят ходить в школу. Иван Петрович Павлов доказал, что у каждого живого существа есть так называемый «рефлекс свободы»; надеюсь, что у человека этот рефлекс наиболее силён. И если вначале школа вызывает детское любопытство: ранец, тетрадки, альбомы для рисования, белые воротнички, много незнакомых детей вокруг, если сама идея «я уже школьник» пробуждает честолюбие, а встреча с учителем приносит новые впечатления, то скоро всё это надоедает ребёнку, потому что уже не несёт в себе новизны и превращается в будни . Любопытство детей быстро насыщается и требует новых объектов. Сидение на одном месте, невозможность болтать с соседом, запрещение тыкать карандашом в того, кто сидит впереди, необходимость делать то, что от тебя требуется, когда именно это тебе делать не хочется, начинает тяготить и отталкивать , и гораздо скорее, чем мы предполагаем, интерес падает, наступает апатия. Школа не может существовать без дисциплины, и скоро на ребёнка обрушивается масса указаний, которым необходимо следовать: - «Не болтайте! Не грызите карандаши! Не вертитесь!.. Все слушают внимательно! Все отдыхают! Все рисуют домик! Все считают, сколько будет 2+3-1, Все поют песенку. Нет сомнения – всё это хорошие и полезные вещи, но делаться они должны по программе, по расписанию, которое не зависит от желания и воли ребёнка, иначе и быть не может. Но кто знает, верно ли это. Утверждение «дети не любят ходить в школу» совершенно не значит «дети не любят учиться», это разные вещи. Чем ребёнок здоровее, энергичнее, веселее, тем больше он любит учиться. Стремление к новой информации – один из показателей нормальной жизнедеятельности детского организма. У нас нет никаких оснований утверждать, что принуждение – это единственный стимул, который может применять современная школа, чтобы приохотить детей к учению. Сколько усердия, сколько нервов и слёз стоит иногда обучение чтению и письму, но нет ни одного нормального ребёнка, который не научился бы в конце концов читать и писать. Нервную систему детей и родителей можно было бы пощадить. Почерк глубоко связан с нервной системой человека, с его эмоциональной жизнью. Есть дети, подростки и даже молодые люди, которые превосходно читают, проявляют высокий интеллект, но пишут безобразно. Это не должно никого беспокоить, потому что перемена, если она так нужна, непременно наступит. Достаточно посмотреть на почерк Бетховена, чтобы убедиться в том, что почерк не самое важное человеческое качество. Математика испокон веков больше всего затрудняет школьников. По мнению автора этому есть объяснения. Её начинают изучать не тогда, когда дети проявляют к ней интерес и обладают достаточными способностями к абстрактному мышлению, а тогда, когда этого требует программа. Дети одного класса в какой-то момент достигают различного уровня абстрактного мышления, но все они вынуждены начинать с одной и той же исходной позиции. Естественно, что одни будут усваивать материал быстрее, другие медленнее, а третьи вообще не смогут понять отдельных тем. А обучение идёт вперёд, оно не может остановиться, и ждать отстающих. Очевидно, конфликт здесь психологический и методический. Дети не любят (математику), потому что не испытывают радости от общения с ней. Она становится всё более недоступной и всё более ненавистной, всё более неясной и потому всё более бессмысленной. Всё зависит от учителя, от способов обучения какому-либо предмету, - одна из причин того, что дети не любят школу. Хороший учитель – это настоящее счастье для всех его учеников на фоне того общего несчастья, которое представляет собой современная школа.

Нет недисциплинированных классов, есть плохие учителя. Автор приводит примеры разных хороших учителей: кто-то вообще не повышал голос, у кого-то были свои воспитательные приёмы, совершенно несовместимые с педагогическими установками. Например: учитель химии никогда не жаловался на шалунов, не писал замечаний, не требовал по отношению к ним дисциплинарных мер. Он справлялся сам. Все учителя преданно любили свой предмет. Плохой, слабо подготовленный учитель страшнее стихийного бедствия, единственное, что он умеет, - это сеять отвращение или безразличие там, где могли бы расти цветы. Учителю часто приходится приспосабливаться к существующей системе преподавания и воспитания без возражений, без попыток отстоять собственные взгляды.

Между учителями и родителями существует недоверие. Отношение к профессии учитель – «сверху вниз». Часто дома дети слышат грубые и категоричные «определения» применяемые к школе и учителям. Лицемерие, именно этому учится ребёнок, когда отец заявляет, что стихотворение, которое задано – дурацкое, и при этом он зачастую прав, а на другой день ребёнок пламенно декламирует его у доски.

Задача школы не сводится к обучению знаниям и не исчерпывается им. Задача школы – не только готовить образованных людей, но прежде всего воспитывать личность труженников - творцов, которые будут строить новое общество и жить в нём. Школа должна продлить счастливое детство настолько, насколько это возможно. В конце концов все научатся читать и писать, даже считать. С отметками или без отметок, всё равно одни это будут делать лучше, чем другие. Что из того, что один читает лучше другого, - из всех видов чтецов, которые известны, хуже всего читают стихи те, кто их пишет.

Дневник – одна из причин того, что дети не любят школу. Преждевременно и беспочвенно у них пробуждается беспокойство относительно их будущего. «Смотри учись, как следует! И не говори потом, что я тебя не предупреждал! Кем ты хочешь стать после школы? Грузчиком, дворником? А если не хочешь, исправляй отметки!» Так начинают губить детство, так создаются новые страхи, так портят друг другу нервы дети и родители.

После занятий в школе у ребёнка должно быть только две задачи – поесть и поиграть. Никаких домашних заданий, внеклассных обязанностей, никакого напоминания о школе. Школа должна входить в его жизнь только раз в день, и школьные часы должны охватывать всё – и новые уроки, и закрепление. Дети у нас всё меньше играют, автомашины отняли у них улицы, дворов и скверов недостаточно, а обязательства, накладываемые учителями и родителями, чрезмерны. Лихорадочное стремление к хорошим отметкам поражает главным образом родителей. Отмена отметок в начальной школе кажется рискованным шагом, а многие вообще не могут себе этого представить. Если этот шаг будет сделан, неприязнь детей к школе значительно уменьшится, и это уже так много, что стоило бы пойти и не на такой риск. Школа в общем и целом старается унифицировать своих питомцев, точнее – заставить их следовать определённой модели поведения, которую она выработала и считает полезной. В этом кроется ещё одна причина нелюбви к школе. Даже в одежде школьников ничто не должно быть обязательным, ничто кроме, быть может, одного – дети должны быть одеты так, чтобы все родители, независимо от их материального положения, могли купить в наших магазинах необходимые вещи. Платья могут быть разными, брюки тоже не должны быть дорогими. Это следует вменить родителям в обязанность, потому что это справедливо.

Отношение детей к порядку . Оно бывает разным. Человек приучается соблюдать порядок , только если осознаёт соблюдать порядок, только если осознаёт, что беспорядок ему мешает, или что хаосом, который он создаёт вокруг себя, он мешает другим. Чтобы он это осознал, воспитание должно приучить его не к насильственному соблюдению порядка, а к уважению и терпимости к другим людям. Если такое отношение создано, порядок придёт сам собой. У А.С. Макаренко есть одна очень мудрая мысль: дисциплина должна быть не средством, а результатом воспитания. Задача школы – поддерживать, поощрять и направлять любознательность и любопытство, а не подавлять неоправданными дисциплинарными мерами. Если двое ребятишек во время урока разговаривают, - значит, они обсуждают нечто более интересное, чем то, что говорит учительница. Что же делать? Во всяком случае, не надо внушать, что болтать на уроке запрещено и что это наказуемо! Дети должны понять только одно – когда они разговаривают, они мешают всем. Хорошо, но, если они не в состоянии замолчать? Тогда они должны быть освобождены от урока, а не выставлены за дверь.

Улица. Она и по сей день остаётся самым анархическим и , быть может, самым влиятельным воспитателем наших детей. Она говорит больше правды, чем дом и школа, но содержит в себе больше грубости, наглости, цинизма. Улица предлагает и первых кумиров, которые играют также роль первых сексуальных информаторов и инструкторов. У улицы свой язык, он производит на детей сильное впечатление, его изучают более непринуждённо и более старательно, и, к удивлению родителей, делают большие успехи. Это жаргон, который объединяет ребят и помогает им чувствовать себя более самостоятельными.

Детство по самой своей сути насыщенно творчеством. Оно связано с открытием и познанием мира, с попытками что-то в нём преодолеть, а к чему-то приладиться. Любая детская игра – это творчество и открывательство. А сам ребёнок – всегда чудо. Природа убежала далеко от детей, мы сами её прогнали. Дети в городах рождаются среди бетона, растут, играют на каменных лестницах, в подъездах, на тротуарах. Утрачена связь с землёй, он не слышал соловьиного пения, не видел живого ягнёнка, козу, телёнка. Оторваться от природы – это значит утратить свои чувства, это значит неуклонно слепнуть и глохнуть, всё меньше знать о жизни и ещё меньше о смерти. Не надо воспитывать любовь к природе, надо просто предоставить детям возможность общаться с ней. Они любят цветы и деревья, птиц и животных. Но ведь те самые дети, о которых мы твердим, будто они любят всё живое, иногда мучают животных. Это значит, что такие дети затаили в себе ненависть не к животным, а к людям. Во всех случаях, кроме редких уродств, детский садизм есть следствие садизма взрослых по отношению к детям.

История знает, как воспитывать рабов, а наша задача – воспитывать свободных людей. У животных нет проблем с воспитанием, а у людей есть, потому что они изменяют мир.

Я попытался указать, что, на мой взгляд, продолжает мешать нам воспитывать новых людей, создавать те подлинно социальные личности, которые будут жить новой жизнью. Я усматриваю эти помехи и в отношениях в современной семье, и в недостатках, присущих школе, и в обществе, в отчуждении от природы, в нечистом отношении к половой жизни, даже в спорте. Повторяю, я сказал общеизвестные истины, но я надеюсь, что, соединённые вместе, они могут вызвать новые мысли. Наверное, я упустил много существенного, быть может, не заметил чего-то чрезвычайно важного, но пусть читатель помнит, что и я сам – продукт семьи со всеми её грехами и предрассудками, что в моём рентгеновском снимке много затмений, что и я ходил в школу, которая меня и отталкивала, и привлекала, приобщала к одним знаниям, отваживала от других; и я жил в обществе, в котором реальность приходила в противоречие с идеалами и мечтами. Другими словами, и я продукт естественного воспитательного компромисса между тем, что должно быть, и тем, что есть. Я совершал в жизни мелкие подлости в стремлении избежать больших. Хотел говорить правду в глаза, но откладывал это до другого раза. Люблю бесстрашие у других, но не редко полагал, что в той или иной ситуации чужого бесстрашия достаточно. Говорю о любви к природе, но посадил деревья только в своём дворе. Люблю собак, но мне случалось ударить мою. Я их люблю, но и боюсь, потому что меня, бывало, и кусали. Я говорю о чистоте в любви, но я не раз рассказывал «неприличные» анекдоты. Вот так-то. От такой личности нечего ждать особых педагогических прозрений, и по всей вероятности её тоже можно увидеть среди виновных в убийстве Моцарта.

Использованная литература:

1. Г. Данаилов. «Не убить Моцарта»; «Педагогика». М. 1986.

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/502619-ne-ubit-mocarta