Работа с опорной таблицей на уроке литературы как средство развития познавательных УУД

Урок по литературе. 11 класс

«Евангельские мотивы на уроках русской литературы»

(на материале рассказа Л.Андреева «Иуда Искариот» и романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита»)

Урок литературы в 11 классе.

Евангельские мотивы на уроках русской литературы.

Методический комментарий

Вся русская литература досоветского периода была настояна на духе православия, христианские ценности являлись её духовным стержнем на протяжении почти тысячелетней истории существования. Это точно выразил литературовед Н.А. Бердяев: «В русской литературе у великих русских писателей религиозные темы и религиозные моменты были сильнее, чем в какой-либо литературе мира.

Важное место в христианской традиции занимает понятие свободы выбора. Тем не менее, когда речь заходит об изучении евангельских мотивов, направленном на знакомство учащихся с нравственными аспектами учения Христа, у преподавателя могут возникнуть опасения, что ученики воспримут такого рода занятия как попытку искусственного насаждения нравственности или как навязывание им определённых религиозных воззрений. Во избежание этого необходимо, чтобы знакомство с христианским нравоучением носило преимущественно познавательный, культурологический характер. Вместе с тем, конечной целью изучения евангельских тем должны быть положительные духовно-нравственные задачи.

Почти по всем программам по литературе в 5 или 6 классах включается изучение библейских сюжетов. Это хорошая почва для дальнейшего изучения евангельских тем. Многие произведения, изучаемые в среднем звене, приобщают детей к православной традиции религиозной жизни. Например, в 7-9 классах по программе под редакцией Т.Ф.Курдюмовой мы изучаем евангельские мотивы на следующих уроках:

VII класс

В.А. Жуковский. Баллада «Светлана». /Беседа о Крещении, крещенских вечерах/

2.А.С. Пушкин. Станционный смотритель. /Притча Христа о блудном сыне/

3.Н.В.Гоголь.Тарас Бульба. (Идея повести – «За православную веру, за Русскую землю!» Сравнение смерти Остапа со смертью Христа)

VIII класс

Сказание о Борисе и Глебе.

Житие Сергия Радонежского.

Б.К.Зайцев. Преподобный Сергий Радонежский

А.С.Пушкин. Капитанская дочка. /Тема чести и милосердия, религиозно – нравственный смысл повести./

М.Ю.Лермонтов. Анализ стихотворений «Мой демон», «Ангел», «Молитва». Поэма «Мцыри». /Тема монашества/

Н.В.Гоголь. Шинель./ Блаженны кроткие…/

IX класс

А.С. Пушкин. Евгений Онегин. /Татьяна – воплощение народной христианской нравственности «…и буду век ему верна»./

Ф.М.Достоевский. Христос – идеал Достоевского.

Л.Н.Толстой. Война и мир. /Евангелие в жизни Андрея Болконского. Образ Марии Болконской/

Н.В Гоголь. Выбранные места из переписки с друзьями. /Мысль о божественной природе слова./

Вот перечень произведений, которых следует изучать, затрагивая, а иногда и обсуждая христианские заповеди, нравоучения в среднем звене школы.

Я думаю, главная задача в изучении ценностных сторон литературы в средних классах – помочь ребёнку стать талантливым читателем и собрать «в дорогу» хотя бы небольшой «багаж»: знание содержания Библии Ветхого и Нового Завета, хотя бы детский, адаптированный вариант, и главных заповедей Христа, чтобы была хорошая почва для познания, понимания и восприятия евангельских мотивов в старших классах. А в 10-11 классах – целый кладезь этой тематики: что ни произведение – христианские ценности.

Цель обзорного занятия - выявление основных черт исследуемых библейских образов, их трансформацию в современных культурных текстах и символическую функцию образов Иисуса Христа и Иуды в истории культуры, определение характерных художественных особенностей в трактовке данных образов в исследуемых рассказах Л.Андреева («Иуда Искариот») и романе М. Булгакова («Мастер и Маргарита»).

Евангельские мотивы в русской литературе.

Первые древнерусские богословские сочинения (митрополита Иллариона Киевского, Кирилла Туровского) обращаются к тайне воскресения Христова; пасхальная тематика и в дальнейшем во многом характеризовала русскую духовную традицию. Ее неотъемлемым элементом стала также тема сопричастности страданиям Христа. Важное значение в формировании образа Иисуса в православии имеет опыт святости, в особенности юродства, подражания униженному Христу. Постоянное воспоминание об Иисусе Христе, связанное с Иисусовой молитвой (напр., у Сергия Радонежского, Паисия Величковского), и следование смирению Христа (напр., у Тихона Задонского) были присущи как русскому монашеству, так и мирянам. Для славянофилов, в частности А.С. Хомякова, с восприятием Христа как главы Церкви связано понятие соборности, общецерковности, единства православных христиан. В сочинении В.С. Соловьева Христос предстает Логосом мира, его смыслом (поскольку каждое творение имеет во Христе свое начало), а также мерилом человеческой совести. Согласно Н.А. Бердяеву, чтобы обрести полноту своей личности, человек должен освободиться от всего, за исключением Иисуса Христа.

В философско-богословском течении русской мысли, утверждающем единство человека, мира и Бога, Иисус Христос предстает как исполнение всех мировых религий (В.С. Соловьев, С.Н. Булгаков); человеческая природа Христа охватывает все человечество; в личности Иисуса Христа произошло рождение Бога в человеке и человека — в Боге.

В истории русской общественной мысли предпринимались попытки представить Иисуса Христа как создателя особой общественной системы в противовес обществу, основанному на несправедливых социально-экономических отношениях. Особое внимание к социальному аспекту учения Христа и недооценка иррационального измерения Его личности отличали А.И. Герцена и Л.Н. Толстого. Н.А. Некрасов и, с других позиций, Ф.И. Тютчев придавали особое значение вере во Христа как основе народной нравственности.Все творчество Ф.М. Достоевского одухотворено образом кроткого и милосердного Иисуса, в Котором человек обретает утешение, любовь и красоту. В “Легенде о Великом инквизиторе” из «Братьев Карамазовых» вновь пришедшего на землю Христа бросают в темницу, поскольку Он может помешать рациональному устройству мира, в рамках которого нет места свободе человеческого выбора. Для Достоевского именно Россия, хранящая в своей духовной традиции подлинный образ Христа, способна во всей полноте явить его миру, и в этом ее историческая роль. А.П. Чехов в рассказе «Студент» отвел центральное место повествованию о страстях Христовых и об отречении апостола Петра.

Конец XIX – начало XX веков — эпоха напряженных религиозно-философских исканий в России, названная участниками этого процесса духовным Ренессансом. Именно в этот период были заложены основы русской «логосологии», основные идеи которой представлены в творчестве Д.С. Мережковского. Формирование новой эстетической концепции побуждало писателей Серебряного века затрагивать в своих произведениях евангельскую тему, что часто приводило к секуляризации новозаветных сюжетов, к порождению различных интерпретаций образов Христа, антихриста, Иуды, к перифразам библейской истории.

Антиномия ренессансной эпохи выражалась в стремлении писателей восстановить православный взгляд на общечеловеческие ценности и одновременно в желании реформировать историческое христианство, утратившее, по мнению представителей декадентского искусства, дух истинного вероучения. Д.С. Мережковский был одним из основоположников этого движения, пропагандистом идеи объединения религиозного и общественного идеалов, что должно было способствовать восстановлению нравственной целостности человечества и преодолению религиозного индифферентизма. Концепция нового религиозного сознания разрабатывалась Мережковским в его исследованиях и статьях как до-, так и послереволюционного периода. Тема буквального следования нравственному учению Христа характерна для творчества Н.С. Лескова. В русской поэзии XIX–XX вв. (И.С. Никитин, А.К. Толстой, М.А. Волошин, А.А. Ахматова, Б.Л. Пастернак) неоднократно появлялась тема страдающего Иисуса. О лике Иисуса, “похожем на все человеческие лица”, пишет И.С. Тургенев в стихотворении в прозе «Христос». В поэме А.А. Блока «Двенадцать» Христос представлен романтизированным вождем революционеров. В стихотворении Н.С. Гумилева «Христос» “пастух и рыбарь” следуют за Господом по пути апостолослужения. В поэзии Б.Л. Пастернака (стихи из романа Доктор Живаго) и И.А. Бродского звучит радостная тема, связанная с такими событиями из жизни Христа, как Рождество, Сретение, Воскресение. Перу Д.С. Мережковского принадлежит оригинальная по замыслу книга «Иисус Неизвестный», сочетающая в себе жанры исторического исследования и богословско-литературного эссе. Одним из персонажей романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» стал Иешуа га-Ноцри, в образе которого Иисус Христос представлен скорее как гонимый праведник, чем как Богочеловек.

Остановимся подробнее на образе Христа в рассказе Л.Андреева («Иуда Искариот») и романе М. Булгакова («Мастер и Маргарита»).

«Психология предательства» — основная тема повести Л. Андреева «Иуда Искариот». Образы и мотивы Нового Завета, идеал и действительность, герой и толпа, истинная и лицемерная любовь — вот основные мотивы этой повести. Андреев использует евангельский сюжет о предательстве Иисуса Христа его учеником Иудой Искариотом, по-своему истолковывая его. Если в центре внимания Священного Писания лежит образ Христа, то Андреев переключает внимание на ученика, который предал его за тридцать сребреников в руки иудейских властей и тем самым стал виновником крестных страданий и смерти своего Учителя. Писатель пытается найти оправдание действиям Иуды, понять его психологию, внутренние противоречия, побудившие свершить нравственное преступление, доказать, что в предательстве Иуды больше благородства и любви к Христу, чем у верных учеников. По Андрееву, предавая и принимая на себя имя предателя, «Иуда спасает дело Христа. Подлинной любовью оказывается предательство; любовь к Христу других апостолов — изменой и ложью». После казни Христа, когда «осуществился ужас и мечты», «идёт он неторопливо: теперь вся земля принадлежит ему, и ступает он твёрдо, как повелитель, как царь, как тот, кто беспредельно и радостно в этом мире одинок».

В булгаковском «Мастере и Маргарите» евангельский сюжет об Иешуа и Пилате введен не только по причине его ассоциативной связи со многими проблемами произведения, он представляет собою как бы роман в романе, является его своеобразным идейным центром. Булгаков по-своему рассказывает легенду о Христе. Его герой удивительно осязаемый, жизненный. Это обычный смертный человек, по-детски доверчивый, простодушный, наивный, но вместе с тем мудрый и проницательный. Он слаб физически, но силен духовно, он как бы является воплощением лучших человеческих качеств. Ни побои, ни наказания не могут заставить его изменить своим принципам. Он поражает своим милосердием: он жалеет своего судью Пилата, страдающего болезнью; умирающий на иерусалимском солнцепеке, просит у стражника дать попить распятому рядом с ним разбойнику.

Евангелистский сюжет обращен также и к событиям нашей отечественной истории; писателя тревожат вопросы: что есть истина — следование государственным интересам или ориентация на общечеловеческие ценности? Как появляются отступники, предатели? Диалоги Иешуа и Понтия Пилата проецируются на атмосферу некоторых стран Европы, в том числе и нашей, 30-х годов ХХ века, когда личность беспощадно ущемлялась государством. Это порождало всеобщее недоверие, подозрительность, страх, двуличие. Автор показывает различные стороны человеческой пошлости, нравственного разложения, высмеивает тех, кто отступается от добра, утратил веру в высокий идеал, стал служить не Богу, а дьяволу. Нравственное отступничество Понтия Пилата свидетельствует о том, что в условиях любого тоталитарного режима даже самый сильный человек может выжить, преуспеть, руководствуясь лишь государственными ориентирами. Но булгаковский герой не просто трус или отступник. Он обвинитель и жертва. Приказав тайно ликвидировать предателя Иуду, он мстит не только за Иешуа, но и за себя, так как и сам может пострадать из-за доноса.

Художественный образ Иисуса в произведениях.

Понять художника, и эта мысль глубоко справедлива, призваны те "законы", которые он — художник — над собою поставил. Таким "законом" для Л. Андреева, рискнувшего создатьхудожественный образ Иисуса Христа, был следующий: "Я знаю, что Бог и Дьявол только символы, но мне кажется, что вся жизнь людей, весь ее смысл в том, чтобы бесконечно, беспредельно расширять эти символы, питая их кровью и плотью мира"². Именно таким — "напитанным кровью и плотью мира" — предстает перед нами андреевский Иисус, и это проявляется в повести, в частности, в его смехе.

С традиционной, психологической точки зрения открытый, жизнерадостный смех не связан с какими-либо негативными представлениями, скорее он обладает положитель ной коннотацией. Однако в христианской системе ценностей философия смеха понимается иначе. С.С. Аверинцев об этом пишет: "Мудреца всегда труднее рассмешить, чем простака, и это потому, что мудрец в отношении большего количества частных случаев внутренней несвободы уже перешел черту освобождения, черту смеха, уже находится за порогом… Поэтому предание, согласно которому Христос никогда не смеялся, с точки зрения философии смеха представляется достаточно логичным и убедительным. В точке абсолютной свободы [в которой находится Христос. — В.К.] смех невозможен, ибо излишен"³. С христианской точки зрения проявлением "абсолютной свободы" Иисуса Христа стало принесение им добровольной жертвы в искупление грехов человеческих, всякое другое проявление свободы, демонстрация свободы, в том числе — в смехе, была бы действительно излишней.

Образ Иешуа в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита», несмотря на то, что по объему занимает немного места в романе, является центральным. Он - бродячий философ, не помнящий своих родителей и не имеющий никого на свете. Судьба Иешуа Га-Ноцри складывается трагически, и эти он обязан той истине, которая ему открыта. Это идея добра. С религиозной точки зрения образ Иешуа Га-Ноцри является отступлением от христианских канонов, и магистр богословия, кандидат филологических наук М.М. Дунаев об этом пишет: "На древе утраченной истины, утонченного заблуждения созрел и плод под названием “Мастер и Маргарита”, с художественным блеском вольно или невольно – исказивший первооснову [Евангелие. — В.К.], а в результате вышел роман антихристианский, “евангелие от сатаны”, “анти-литургия”"².Однако булгаковский Иешуа — это образ художественный, многомерный, оценка и анализ его возможны с различных точек зрения: религиозной, исторической, психологической, этической, философской, эстетической… Принципиальная многомерность подходов порождает множественность точек зрения, порождает споры о сущности этого персонажа романа.

В чем проявляется необычность литературных персонажей?

Андреевский Иисус загадочен, но в чем его загадка? Она носит не столько религиозно-мистический, сколько подсознательно-психологический характер. В повести говорится о великой тайне «прекрасных глаз» Иисуса — почему молчит Иисус, к которому мысленно с мольбой обращается Иуда:

Велика тайна твоих прекрасных глаз... Повели мне остаться!.. Но ты молчишь, ты все молчишь? Господи, Господи, затем ли в тоске и муках искал я тебя всю мою жизнь, искал и нашел! Освободи меня. Сними тяжесть, она тяжелее гор и свинца. Разве ты не слышишь, как трещит под нею грудь Иуды из Kaриота?

При чтении повести возникает логичный (в психологической системе координат) вопрос: почему Иисус приблизил к себе Иуду: потому что он — отверженный и нелюбимый, а Иисус не отрекался ни от кого? Если отчасти эта мотивировка и имеет место в данном случае, то она должна расцениваться как периферийная в достоверно - реалистческой и в то же время не лишенной проникновения в глубины подсознательного повести Л. Андреева. Иисус, как свидетельствует Евангелие, пророчествовал о предстоящем предательстве его одним из апостолов: «...не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол. А говорил Он об Иуде, сыне Симона Искариота, ибо предать Его должен был он, один из двенадцати» (Евангелие от Иоанна, гл. 6:70—71] Между Христом и Иудой в повести Л. Андреева существует таинственная подсознательная связь, не выраженная словесно и тем не менее ощущаемая Иудой и нами — читателями. Эта связь (предощущение соединившего обоих навеч­но события) ощущается психологически и Иисусом — Бого­человеком, она не могла не найти внешнего психологического выражения (в загадочном молчании, в котором ощущается скрытое напряжение, ожидание трагедии), причем особенно явственно — в преддверии крестной смерти Христа. Было бы не логично, если бы в этой повести было иначе. Еще раз подчеркнем, что речь идет о художественном произведении, где внимание к психологической мотивировке закономерно и даже неизбежно, в отличие от Евангелия — сакрального Текста, в котором образ Иуды является символическим во­площением зла, персонажем с позиции художественной изоб­разительности условным, целенаправленно лишенным пси­хологического измерения. Бытие евангельского Иисуса — это бытие в другой системе координат.

Для читателя, впервые открывающего роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита», имя Иешуа Га-Ноцри также является загадкой. Что оно означает? «Иешуа (или Иегошуа) — это еврейская форма имени Иисус, что в переводе означает "Бог мое спасение",,или "Спаситель"». Га- Ноцри в соответствии с распространенным толкованием этого слова переводится как «Назарей; назарянин; из Назаретаl», то есть родного города Иисуса, где прошли его детские годы (родился Иисус, как известно, в Вифлееме). Но, коль выбрана автором нетрадиционная форма именования персонажа, нетрадиционным с религиозной точки зрения, неканоническим должен быть и сам носитель этого имени. Иешуа — это художественный, неканонический «двойник» Иисуса Христа (Христос в переводе с греческого — «Мессия).

Нетрадиционность образа Иешуа Га-Ноцри в сравнении с евангельским Иисусом Христом очевидна:

Иешуа у Булгакова — «человек лет двадцати семи». Иисусу Христу, как известно, было тридцать три года во время свершения им жертвенного подвига. Относительно даты рождения Иисуса Христа, действильно, существуют расхождения среди самих церковнослужителей: протоиерей Александр Мень, ссылаясь на труды историков, считает, что Христос родился на 6—7 лет раньше его официального рождества, исчисленного в VI веке монахом Дионисием Малы. Этот пример показывает, что М. Булгаков, создавая свой «фантастический роман» (авторское определение жанра), основывался на реальных исторических фактах;

булгаковский Иешуа не помнит своих родителей. Мать и официальный отец Иисуса Христа названы во всех Евангелиях;

Иешуа по крови «кажется, сириец». Еврейское происхождение Иисуса прослежено от Авраама (в Евангелии от Матфея);

Иешуа имеет одного-единственного ученика — Левия Матвея. У Иисуса, как утверждают евангелисты; было двенадцать апостолов;

Иешуа предан Иудой — каким-то едва знакомым молодым человеком, который, однако, не является учеником Иешуа (как в Евангелии Иуда является учеником Иисуса);

Иуда у Булгакова убит по приказанию Пилата, который хочет хотя бы этим успокоить свою совесть; евангельский Иуда из Кариота повесился;

после смерти Иешуа тело его похищает и предает земле Левий Матвей. В Евангелии — Иосиф из Аримафеи, «ученик Христа, но тайный из страха от иудеев.

изменен характер проповеди евангельского Иисуса, в романе М. Булгакова оставлено лишь одно нрав­ственное положение «Все люди добрые», к этому, од­нако, христианское учение не сводится;

оспорено божественное происхождение Евангелий. О записях на пергаменте ученика — Левия Матвея — Иешуа в романе говорит: «Эти добрые люди... ничему не учились и все перепутали, что я говорил. Я вооб­ще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И все из-за того, что он неверно записывает за мной. <...> Ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил. Я его умолял: сожги ты Бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал»;

не говорится о божественном происхождении Богоче­ловека и распятии на кресте — искупительной жерт­ве (у Булгакова казнимые «приговорены... к повеше­нию на столбах!»).

Иешуа в романе «Мастер и Маргарита» — это прежде всегочеловек, который находит нравственную, психологи­чную опору в себе самом и в своей истине, которой он остался верен до конца. Иешуа М. Булгакова совершенен красотой духовной, но не внешней: «... был одет в старенький и разорванный голубой хитон. Голова его была при­крыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной. Под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта — ссадина с запекшейся кровью. Приведенный с тревожным любопытством глядел на прокуратора». Ему не чуждо все человеческое, в том числе он испытывает чувство страха перед кентурионом Марком Крысобоем, ему свойственны робость, застенчивость. Ср. сцену допроса Иешуа Пилатом в романе и в Евангелии от Иоанна и Матфея:

Марк одною левою рукой, как пустой мешок, вздернул на воздух упавшего, поставил его на ноги и заговорил гнусаво:…

— Римского прокуратора называть — игемон. Других слов не говорить. Смирно стоять. Ты понял меня или ударить тебя?

Арестованный пошатнулся, но совладал с собою, краска вернулась, он перевел дыхание и ответил хрипло:

— Я понял тебя. Не бей меня.

Через минуту он вновь стоял перед прокуратором.

Прозвучал тусклый, больной голос:

—Имя?

—Мое? — торопливо отозвался арестованный, всем своим существом выражая готовность отвечать толково, не вызывать более гнева.

Прокуратор сказал негромко:

—Мое мне известно. Не притворяйся более глупым, чем ты есть. Твое.

—Иешуа, — поспешно ответил арестант.

—Прозвище есть?

—Га-Ноцри.

—Откуда ты родом?

—Из города Гамалы, — ответил арестант, головой показывая, что там, где-то далеко, направо от него, на севере, есть город Гамала.

—Кто ты по крови?

—Я точно не знаю, — живо ответил арестованный, — я не помню моих родителей. Мне говорили, что мой отец был сириец…

—Где ты живешь постоянно?

—У меня нет постоянного жилища, — застенчиво ответил арестант, — я путешествую из города в город…

Пилат заговорил по-гречески:

—Так ты собирался разрушить здание храма и призывал к этому народ?

Тут арестант опять оживился, глаза его перестали выражать испуг, и он заговорил по-гречески:

—Я, доб… — тут же ужас мелькнул в глазах арестанта оттого, что он едва не оговорился, — я, игемон, никогда в жизни не собирался разрушать здание храма и никого не подговаривал на это бессмысленное действие…

Этот же эпизод в Евангелии от Иоанна (18:33–38), где Иисус предстает совершенно другим, знающим о своем божественном происхождении и имеющим право учить людей и говорить от имени Бога:

"33. Тогда Пилат опять вошел в преторию⁵, и призвал Иисуса, и сказал ему: Ты Царь Иудейский?

36. Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители мои подвизались бы за Меня, чтобы я не был предан Иудеям; но ныне Царство мое не отсюда.

37. Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь; Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.

38. Пилат сказал Ему: что есть истина?"

Этот же эпизод в Евангелии от Матфея (7:28–29):

"Когда Иисус закончил говорить, народ был поражен Его учением, ибо он учил как имеющий власть, а не как законник".

Булгаковский Иешуа не знает о своем божественном происхождении, он ведет себя как простой смертный. Автор в данном случае сосредоточен на человеческой ипостаси Богочеловека, не отвергая и божественного его начала: в финале Иешуа являет собой высшую божественную силу, по поручению которой Левий Матвей предстает с просьбой перед Воландом о награде Мастера покоем.

А как толкуется образ Иуды в исследуемых произведениях? Образ Иуды, одного из учеников Христа, вызывает неоднозначное отношение к себе на протяжении многих веков существования христианства. Традиционно Иуда Искариот ассоциируется с идеей предательства как в религиозной литературе, так и в сознании обычного человека. Однако в произведениях Л. Андреева и М. Булгакова этот библейский образ осмыслялся по-новому. Проследим разъяснение образа Иуды в текстах. Давайте выделим следующие характеристики: портрет; образ жизни, основные ценности героя; действия, поступки, проступки; речевая характеристика; пейзаж; авторская позиция; взаимоотношения героя с другими персонажами. По наблюдениям, наиболее близка к тексту Евангелий версия М. А. Булгакова (так же, как и в Евангелиях, у Булгакова Иуда – человек, предавший Христа в корыстных целях). Произведение Л. Андреева основано на библейском сюжете, однако расхождений в интерпретации данного образа, на наш взгляд, значительно больше, чем у Булгакова.

Сопоставительная характеристика внешности Иуды (портрет)

Сопоставив образы Иуды в анализируемых произведениях, нетрудно заметить, что Предатели отличаются даже внешне. М. А. Булгаков в романе «Мастер и Маргарита» по-своему переосмысливает евангельский сюжет, Так Иуда Искариот становится Иудой из Кириафа:

Булгаков приписывает герою новые качества, Автор описывает его, как молодого человека «с аккуратно подстриженной бородкой, в белом чистом кефи, ниспадавшем на плечи, в новом праздничном голубом таллифе с кисточками внизу и в новеньких скрипящих сандалиях». Булгаков добавляет в костюм Иуды элементы одежды Иисуса – голубой хитон, кефи (платок на голову), сандалии. Иуда наделен внешней привлекательностью. Он красивый, опрятный, его вид располагает к себе читателя. Таким образом, у Булгакова внешняя красота, благообразие Иуды противопоставлено его внутреннему «несовершенству», душевному уродству Предателя.

В рассказе Андреева, Иуда предстает перед читателем совершенно в ином виде. Предатель выделяется на фоне других учеников даже внешне. Однако, в отличие от Булгакова, Андреев наделяет Иуду страшной внешностью. Сразу же бросается в глаза его череп, лицо: «точно разрубленный с затылка двойным ударом меча и вновь составленный, он явственно делился на четыре части и внушал недоверие, даже тревогу: за таким черепом не может быть тишины и согласия, за таким черепом всегда слышится шум кровавых и беспощадных битв. Двоилось так же и лицо Иуды: одна сторона его, с черным, остро высматривающим глазом, была живая, подвижная, охотно собиравшаяся в многочисленные кривые морщинки. На другой же не было морщин, и была она мертвенно-гладкая, плоская и застывшая, и хотя по величине она равнялась первой, но казалась огромною от широко открытого слепого глаза. Образ Иуды у Андреева соотносится с традиционным представлением о нечистой силе, которых принято изображать в профиль, то есть одноглазыми, кроме того писатель подчеркивает, что один глаз у Иуды был слепой. Двойная внешность Иуды тесно переплетается с поведением, поступками Предателя. Таким образом, автор через внешний облик передает внутреннюю суть героя. Андреев подчеркивает раздвоение в облике Иуды. В герое сочетается мертвое и живое. Темная сторона Андреевского Иуды – это притворное спокойствие, которое чаще всего проявлялось при общении с учениками, а «светлая» – это искренняя любовь к Иисусу. Интересная деталь: автор в тексте упоминает, что Иуда имел рыжий цвет волос. В мифологии это часто означает избранность богом, близость к Солнцу, право на власть. Боги войны часто рыжие или на рыжем коне. Многие вожди, известные личности имели этот огненный цвет волос. «Рыжий» является эпитетом божеств. Андреев недаром присваивает герою именно этот цвет волос, ведь по рассказам Предателя всегда оказывалось так, что именно ОН будет первый возле Иисуса. Иуда искренне верил в свою правоту и избранность, а главное он стремился к своей цели любыми средствами – предательство и стало способом приближения к Мессии. Кроме того, Иуда несколько раз «спасал» Христа от расправы толпы, проявляя воинственность.

Интересно, что в Евангелии портретная характеристика Иуды полностью отсутствует. Это можно объяснить нежеланием апостолов конкретизировать образ. Внешнее описание, портрет сделали бы героя «живым», что могло бы вызвать сочувствие у читателей. А может быть, воссоздание зрительного образа Предателя вступило бы в противоречие с основной идеей Евангелий, канонизируя ученика-отступника.

Булгаков в своем романе, изображает Иуду в сфере деятельности, связанной с деньгами. Предатель «работает в меняльной лавке у одного из своих родственников». Но, несмотря на внешнюю привлекательность, герой корыстолюбив. В романе начальник тайной стражи говорит Понтию Пилату об Иуде: «У него есть одна страсть, прокуратор... Страсть к деньгам». Иуда Булгакова легко провоцирует людей, умеет манипулировать ими. Он с легкостью добивается доверия Иешуа, заставляя высказать свои взгляды на государственную власть.

У Андреева, так же, как и у многих других авторов, Иисус доверяет Иуде. Благодаря искусному обращению со своими делами «в скором времени Иуда заслужил расположение некоторых учеников, видевших его старания». Но, с другой стороны, автор контрастно изображает Иуду лживым, что явно отталкивает других героев от него. Предатель желает дурачить людей, ему доставляет это удовольствие.

Таким образом, путь Андреева в изображении Иуды — это путь "интуиции" писателя-художника, стремления с помощью художественно-психологической, образной фантазии наполнить евангельские образы "плотью и кровью мира", обращаясь к языку символов, к системе парадоксов, способной передать принципиально противоречивое, двойственное содержание евангельской ситуации. Л. Андреев повествует не столько о раскаянии совершившего преступление Иуды, сколько о его страдании и тем не менее уверенности в том, что совершенное им должно было свершиться в соответствии с пророчеством. Повествование Л. Андреева страстно и эмоционально, оно передает и ад, и рай в душе апостола-предателя, что побудило в свое время Д. С. Мережковского написать: "По действию на умы читателей среди современных русских писателей нет ему равных… Они никого не заразили; он заражает всех. Хорошо это или дурно, но это так, и нельзя с этим не считаться критике"²².Повесть Л. Андреева — это повесть об Иуде как трагическом содеятеле истории.

В произведении М. Булгакова Иуда отличается от всех героев «евангельских» глав романа,отличается даже от себе подобных. Доказательство этому находим в словах И. Виноградова, который отмечает, что «...М. Булгаков... резко противопоставляет двух предателей - Пилата и Иуду, кающегося грешника и безмятежного сластолюбца без тени не то что раскаяния, но хотя бы какой-то тяжести в душе получающего свою плату за донос и в тот же день, после казни преданного им человека, спешащего на любовное свидание.»[8,375] М. Булгаков неоднократно подчёркивает тот факт, что Иуда не задумывается о том свободен он или нет. Всё внимание персонажа приковано к самому себе. Он наделён внешностью благостного красавца: «...молодой, с аккуратно подстриженной бородкой человек в белом чистом кефи, ниспадающем на плечи, в новом праздничном голубом таллифе с кисточками внизу и новеньких скрипящих сандалиях.»[5,583] Согласно символике цветов, приводимой в книге П. Флоренского «Столп и утверждение Истины», можно говорить о том, что Иуда действительно простодушен и наивен, искренне радуется тридцати тетрадрахмам. Единственное, к чему стремится персонаж - любыми средствами стать богатым: «У него одна страсть... Страсть к деньгам.» [5,578] Автор «Мастера и Маргариты» намеренно одел Иуду в бело-голубые, такие же, как и на Иешуа, одежды. Тем самым бродячий философ, одетый в рваньё, но с чистой свободной душой, противопоставляется Иуде, внешняя красота которого по контрасту оттеняет безобразие души этого персонажа, лишённого свободы. В сцене убийства Иуды М. Булгаков вновь обращает внимание читателя на причину смерти персонажа, используя символический образ Истины - Луны. «Левая ступня попала в лунное пятно, так что отчетливо был виден каждый ремешок сандалии.»[5,588] Иными словами эту фразу можно трактовать так: для героя самым важным в жизни было стремление к красивым вещам и одежде, к богатству любыми путями, что в соединении с предательством привело к смерти.

Взаимоотношения Иуды и Христа в анализируемых произведениях

Писатели по-разному представляют сюжетную линию Иуда Искариот – Иисус. Во всех произведениях эти образы являются ключевыми, но каждый автор трактует их по-своему.

В Евангелиях Иисус имеет двенадцать апостолов. Иуда Искариот является одним из учеников Христа, который и предал Его. В Евангелие от Иоанна, единственном, делается попытка объяснить этот проступок: именно деньги стали причиной предательства Иуды, но существует мнение, что «пойти против» Иисуса мог любой из апостолов. Ведь когда Христос говорит, что «один из вас предаст Меня», они все хором говорят: «Не я ли?». Любой из них мог совершить этот проступок. Каждый имел какие-то сомнения, вероятно, каждый из них был не до конца уверен в своей преданности учителю, его учению. Но любовь к деньгам стала самым сильным искушением. Именно поэтому библейский Иуда и становится Предателем.

Кульминация предательства в Евангелии - эпизод, в котором Иуда своим поцелуем указывает на Иисуса, помогая стражникам без труда отыскать его. Иуда делает это без смущения и мучения. Но парадокс - после казни Христа Иуда раскаивается: он прилюдно признается в своем грехе и отказывается от 30 сребреников.

Булгаков же в романе «Мастер и Маргарита» не описывает встречу Иуды и Иисуса. Мы можем узнать об их взаимоотношениях лишь из уст героев. Иешуа заботиться о Предателе, испытывает чувство жалости к нему: «Очень добрый и любознательный человек…У меня есть предчувствие, что с ним случится несчастие, и мне его очень жалко». В Евангелии говориться, что Иуда – ученик Христа, один из апостолов. В «Мастере и Маргарите» Иуда – просто знакомый Иисуса, слышавший его проповедь и воспользовавшийся его доверчивостью в своих целях.

Одна из ярких попыток по-своему переосмыслить отношения между Иисусом и Предателем предпринята Леонидом Андреевым в рассказе «Иуда Искариот». Отношения Искариота и Иисуса в произведении Андреева остаются загадкой, происходит соединение прекрасного и безобразного. Христос сравнивается с ливанской розой, а Иуда – с кактусом. Автор пишет о внешнем соотношении героев: «И эта странная близость божественной красоты и чудовищного безобразия, человека с кротким взором и осьминога с огромными, неподвижными, тускло-жадными глазами угнетала его ум, как неразрешимая загадка»Парадоксально и то, что Андреев называет Иуду и Иисуса братьями:

В рассказе Андреева Христос любил Иуду так же, как и других апостолов. Даже когда они перестали общаться. Иисус, по мнению Андреева, старался скрывать чувства к нему, но всегда переживал за своего ученика, незаметно помогая Иуде. Предатель чувствовал это и старался быть все ближе и ближе к Иисусу, но внешняя холодность Христа по отношению к нему все же задевала Искариота:

Таким образом, мы видим следующие превращения библейского Предателя в произведениях писателей XX века: это и корыстолюбивый знакомый Иешуа\Иисуса, заманивший его в ловушку; и один из апостолов, предавший Иисуса из ревностной любви к нему; и любимый ученик, исполнивший волю учителя, мученик и жертва; и даже сам Мессия, спасший человечество, приняв на себя самый страшный из грехов.

Все писатели, чьи произведения мы анализируем, изображают смерть Иуды в Иерусалиме. Булгаков оказывается наиболее оригинален в трактовке данного эпизода: в «Мастере и Маргарите» Иуду убивают по распоряжению Пилата. «За спиной у Иуды взлетел нож, как молния, и ударил влюбленного под лопатку. Иуду швырнуло вперед, и руки со скрюченными пальцами он выбросил в воздух. Передний человек поймал Иуду на свой нож и по рукоять всадил его в сердце Иуды.

По версии Булгакова, Иуда предает Иешуа из-за любви: его мечта – разбогатеть и увезти свою возлюбленную от мужа. Любыми способами он стремился к своей цели. Иуда, произносящий в момент смерти имя возлюбленной (Низа), на мгновение приобретает черты трагического персонажа: «Нож убийцы взлетает над Искариотом "как молния", Булгаков в романе выдвигает версию предательства, которая кардинально отличается от традиционных взглядов, мнений. В конечном счете, Иуду губит любовь. Причиной смерти Иуды, а в конечном счете и Иешуа, в произведении Булгакова становится женщина.

Андреев описывает смерть Иуды «на горе, высоко над Иерусалимом».

Предатель в рассказе «Иуда Искариот» еще до своего страшного поступка знает место, где умрет. Он избрал одно дерево, кривое. Одну из своих обломанных кривых ветвей оно протянуло к Иерусалиму, как бы благословляя его или чем-то угрожая». На этой ветке Искариот собирался сделать петлю. Значит, предатель, идя на преступление, заранее знает исход. По Андрееву, за все свои злодеяния Иуда был брошен людьми «в глухой овраг, куда бросали дохлых лошадей, кошек и другую падаль». Но другой участи он и не мог ожидать, ведь никто не доверял Искариоту, дурному и лживому.

Каждый автор наделяет Иуду какой-то ключевой характеристикой. Так у Булгакова все время подчеркивается, что Иуда влюблен. Андреев подробно описывает то, как Искариот лжет.

Итак, в результате сравнительного анализа, мы видим, насколько по-разному образ библейского Иуды воплотился в произведениях писателей XX века. Естественно, это является следствием того, что каждый автор, используя евангельские сюжеты и образы, преследовал свои творческие цели. Иуда каждого из них – воплощение совершенно разных авторских идей.

Иуда Булгакова – это символ предательства из-за корысти, способность к которой, по мнению писателя, неистребимо в человеческих характерах (это подтверждается в романе образом барона Майгеля - «двойника» Иуды).

В рассказе Л. Андреева Иуда Искариот перевоплощается в человека, который настолько любил Христа и желал быть его первым учеником, что решился на предательство, только чтобы доказать свою любовь и избранность.

Таким образом, подводя итоги урока, можно сказать, что на протяжении долгих веков одним из наиболее прочных нравственных примеров для мировой литературы являлось такое учение как христианство. Несомненно, библейские темы и образы можно отнести к «вечным», благодаря неисчерпаемости их духовного содержания и универсальному, общечеловеческому смыслу.

Литература

Андреев Л. Повести и рассказы в 2-х томах. – М.: Худож. лит., 1971.

Булгакова М. «Мастер и Маргарита»: — М., 1991.

Крючков. В.П. «Еретики» в литературе. Саратов. «Лицей».2003.

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/121156--rabota-s-opornoj-tablicej-na-uroke-literatur