Литературно-музыкальная композиция

СЦЕНАРИЙ ЛИТЕРАТУРНО-МУЗЫКАЛЬНОЙ КОМПОЗИЦИИ, ПОСВЯЩЕННОЙ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

Участниками композиции могут быть старшеклассники и учителя. Рассчитана композиция на учеников старших классов.

Необходимое оборудование:

- музыкальный центр

- видеопроектор.

Перед началом композиции все участники сидят в зале, затерявшись среди зрителей. Единой формой является черная одежда. Для придания динамики чтецы делятся на две группы. Первая группа встает лицом к зрителям, вторая спиной. Примерно на середине композиции происходит перестроение. Возможны любые дополнительные сценарные изменения. Количество стихов на одного чтеца зависит от общего количества участников. Поэтому стихи и проза пронумерованы сплошной нумерацией. Основная идея композиции заключается в желании показать войну глазами разных людей: солдат, матерей, жен, медсестер, прачек, детей; тех, кто воевал на фронте и тех, кто вел войну, находясь в тылу.

1. Марш «Прощание славянки» Под звуки марша участники выходят на сцену.

2.

Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой
Нам выдал общую беду -
На всех. На все четыре года.
Она такой вдавила след,
И стольких наземь положила,
Что двадцать лет, и тридцать лет
Живым не верится, что живы.
И к мертвым, выправив билет,
Все едет кто-нибудь из близких.
И время добавляет в списки
Еще кого-то, кого-то нет.
И ставит, ставит обелиски.
(Константин Симонов) 1971

3.

Помните! Через века, через года,- помните!

О тех, кто уже не придет никогда,- помните!

Не плачьте! В горле сдержите стоны, горькие стоны.

Памяти павших будьте достойны! Вечно достойны!

Хлебом и песней, мечтой и стихами, жизнью просторной,

Каждой секундой, каждым дыханьем будьте достойны!

Люди! Покуда сердца стучатся,- помните!

Какою ценой завоевано счастье,- пожалуйста, помните!

Песню свою отправляя в полет,- помните!

О тех, кто уже никогда не споет,- помните!

Детям своим расскажите о них, чтоб запомнили!

Детям детей расскажите о них, чтобы тоже запомнили!

Во все времена бессмертной Земли помните!

К мерцающим звездам ведя корабли,- о погибших помните!

Встречайте трепетную весну, люди Земли.

Убейте войну, прокляните войну, люди Земли!

Мечту пронесите через года и жизнью наполните!..

Но о тех, кто уже не придет никогда,- заклинаю,- помните!

4.

Я убит подо Ржевом,

В безыменном болоте,

В пятой роте, на левом,

При жестоком налете.

Я не слышал разрыва,

Я не видел той вспышки,--

Точно в пропасть с обрыва --

И ни дна ни покрышки.

И во всем этом мире,

До конца его дней,

Ни петлички, ни лычки

С гимнастерки моей.

Я -- где корни слепые

Ищут корма во тьме;

Я -- где с облачком пыли

Ходит рожь на холме;

Я -- где крик петушиный

На заре по росе;

Я -- где ваши машины

Воздух рвут на шоссе;

Где травинку к травинке

Речка травы прядет, --

Там, куда на поминки

Даже мать не придет.

Подсчитайте, живые,

Сколько сроку назад

Был на фронте впервые

Назван вдруг Сталинград.

Фронт горел, не стихая,

Как на теле рубец.

Я убит и не знаю,

Наш ли Ржев наконец?

Удержались ли наши

Там, на Среднем Дону?..

Этот месяц был страшен,

Было все на кону.

Неужели до осени

Был за ним уже Дон

И хотя бы колесами

К Волге вырвался он?

Нет, неправда. Задачи

Той не выиграл враг!

Нет же, нет! А иначе

Даже мертвому -- как?

И у мертвых, безгласных,

Есть отрада одна:

Мы за родину пали,

Но она -- спасена.

5.

Мужчина
Отца на фронт призвали.
И по такой причине
Я должен жить отныне,
Как следует мужчине.
Мать вечно на работе.
Квартира опустела.
Но в доме для мужчины
Всегда найдётся дело.
Полны водою вёдра.
Подметена квартира.
Посуду мыть несложно -
На ней ни капли жира.
С трёх карточек талоны
Стригут мне в гастрономе.
Кормилец и добытчик.
Мужчина. Старший в доме.
Я искренне уверен,
Что стал отцу заменой.
Но в жизни той далёкой,
Блаженной, довоенной,
Отец не занимался
Подобными делами.
Мать заменила папу.
Я помогаю маме.
(В. Берестов)

6. ЗВУК СИРЕНЫ ВОЗДУШНОЙ ТРЕВОГИ

7. Девушка

Это не страшно…. Когда ревет сирена к этому привыкаешь. Мы научились прятаться в бомбоубежище, заклеивать окна крест-накрест белыми полосками бумаги, чтобы взрывной волной не выбило стекла и не ранило осколками. Мы научились дежурить на крышах и тушить бомбы-зажигалки, чтобы они не подожгли деревянные перекрытия… Но вот к чему мы не могли привыкнуть – это к шагам на лестнице… Может это почтальон…Может к нам… Давно не было писем, этих треугольных листочков…Ведь каждая женщина ждет…мужа…брата…сына…Но шаги почтальона бывают разные. Мы научились по звуку шагов понимать, когда он несет письмо, а когда совсем другой листок бумаги…Он маленький, квадратный и на нем написаны совсем другие слова… «Извещение о смерти». Когда слышишь такие тяжелые шаги, думаешь об одном: «Только бы не к нам… только бы не к нам»… Мы так и не научились не вздрагивать, услышав шаги почтальона.…Очень трудно ждать…каждый день…четыре года.

8.

Жди меня, и я вернусь,

Не желай добра

Всем, кто знает наизусть,

Что забыть пора.

Пусть поверят сын и мать

В то, что нет меня,

Пусть друзья устанут ждать,

Сядут у огня,

Выпьют горькое вино

На помин души...

Жди. И с ними заодно

Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,

Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот пусть

Скажет: - Повезло.

Не понять, не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой,-

Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

9.

Я порою себя ощущаю связной

Между теми, кто жив

И кто отнят войной.

И хотя пятилетки бегут

Торопясь,

Все тесней эта связь,

Все прочней эта связь.

Я -- связная.

Пусть грохот сражения стих:

Донесеньем из боя

Остался мой стих --

Из котлов окружений,

Пропастей поражений

И с великих плацдармов

Победных сражений.

Я -- связная.

Бреду в партизанском лесу,

От живых

Донесенье погибшим несу:

"Нет, ничто не забыто,

Нет, никто не забыт,

Даже тот,

Кто в безвестной могиле лежит".

10. Шофер

А я не попал на фронт…Не прошел медкомиссию. Сказали, как-то не так сердце бьется. И вот я шофер. Грузы вожу. Кто-то на фронте, а я за баранкой. Зимой 41-го возил по Ладожскому озеру продовольствие в Ленинград. Немцы отрезали город от наших, и начался голод. Уж и знаю, кому в голову пришла мысль возить грузы по льду озера. Дождались, когда лед толстым стал, расчистили снег и вперед, в город. В машину-то мою много не влезет, всего 1,5 тонны, потому-то ее и называли «полуторка». День короткий – зима, север, все время темно. Немец, понятное дело бомбит озеро, лед ломает. Плохо когда вода разливается по льду – трещин не замечаешь и проломов от бомб не видно. Того и гляди машина провалится…Ну а если случится такое, если дверь не заклинит, если успеешь выскочить из кабины, если ватник и валенки не утащат на дно, тогда может выберешься на лед. Но только там минус 20, а ты во всем мокром. Вот так и ездим.. каждый день…всю зиму, пока лед держит.

11. Песня А. Розенбаума «Дорога жизни». В это время на экране показываются фотографии, сделанные в Ленинграде во время блокады.

12.

Тихвин, 14 октября 1941 года
Они были уже далеко от блокады -
Вывозимые в тыл ленинградские дети.
Где-то там, позади артобстрелов раскаты,
Вой сирен, стук зениток в прожекторном свете,

Надоевшие бомбоубежищ подвалы,
Затемненных домов неживые громады,
Шёпот мам на тревожном перроне вокзала:
"Будет всё хорошо, и бояться не надо!..."

А потом путь по Ладоге, штормом объятой,
Волны, словно таран, били в баржи с разгона.
Наконец, твёрдый берег - уже за блокадой!
И опять пересадка, и снова в вагоны.

Они были уже далеко от блокады,
Всё спокойней дышалось спасаемым детям,
И стучали колёса: "Бояться не надо!
Бояться не надо! Мы едем! Мы едем!"

Поезд встал, отдуваясь, на станции Тихвин.
Паровоз отцепился, поехал пить воду.
Всё вокруг, как во сне, было мирным и тихим...
Только вдруг крик протяжный за окнами: "Воздух!"

"Что случилось?" - "Налёт. Выходите быстрее!.." -
"Как налёт? Но ведь мы же далёко от фронта..." -
"Выводите детей из вагонов скорее!.."
А фашист уже груз сыпанул с разворота.

И опять свист и вой души детские рвали,
Словно дома, в кошмарной тревог круговерти.
Но сейчас дети были не в прочном подвале,
А совсем беззащитны, открыты для смерти.

Взрывы встали стеной в стороне, за домами.
Радость робко прорвалась сквозь страх: "Мимо! Мимо!"
И душа вновь припала к надежде, как к маме -
Ведь она где-то рядом, неслышно, незримо...

А над станцией снова свистит, воет, давит,
Бомбы к детям всё ближе, не зная пощады.
Они рвутся уже прямо в детском составе.
"Мама!.. Ты говорила: бояться не надо!.."

Есть на тихвинском кладбище, старом, зелёном,
Место памяти павших героев сражений.
Здесь в дни воинской славы склоняются знамёна,
Рвёт минуту молчанья салют оружейный.

А в другой стороне в скромной братской могиле
Спят погибшие здесь ленинградские дети.
И цветы говорят, что о них не забыли,
Что мы плачем о них даже в новом столетье.

Помолчим возле них, стиснув зубы упрямо,
Перечтём вновь и вновь скорбный текст обелиска,
И почудятся вдруг голоса: "Мама! Мама!
Приезжай, забери нас отсюда! Мы близко!.."
(А. Молчанов)

13.

Мальчик из села Поповки
Среди сугробов и воронок
В селе, разрушенном дотла,
Стоит, зажмурившись ребёнок -
Последний гражданин села.
Испуганный котёнок белый,
Обломок печки и трубы -
И это всё, что уцелело
От прежней жизни и избы.
Стоит белоголовый Петя
И плачет, как старик без слёз,
Три года прожил он на свете,
А что узнал и перенёс.
При нём избу его спалили,
Угнали маму со двора,
И в наспех вырытой могиле
Лежит убитая сестра.
Не выпускай, боец, винтовки,
Пока не отомстишь врагу
За кровь, пролитую в Поповке,
И за ребёнка на снегу.
(С. Маршак)

14.

Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.

15.

Подводник

Я плаваю на подводной лодке. Здесь на море совсем другая война. Здесь не идут в атаку и не кричат «Ура!», не роют окопов и не спят в блиндажах. На маленькой лодке, где ящиками с запасами завалено каждое свободное пространство, где все пропитано сыростью, где спят не раздеваясь и редко бреются, мы выходим в море. Экипаж спит на узких койках вдоль бортов. При сильном волнении на море людей выбрасывает прямо на палубу. Отдавленные пальцы, разбитые носы и расквашенные губы тоже входят в правило игры. Мы долго ищем вражеский корабль. Атакуем торпедами и сразу уходим на глубину. В это время эсминцы противника сбрасывают на нас глубинные бомбы. Час за часом. А мы ждем… В полной темноте, чтобы экономить энергию, стараясь реже дышать, чтобы экономить кислород. Час за часом слыша разрывы бомб над головой. Зная, что над нами десятки метров воды. Иногда вылетают заклепки, и открываются течи, и тогда нужно бороться за живучесть лодки. Случись повреждение посерьезней, и лодка мягко опустится на дно, чтобы превратиться в стальную могилу для всех…

16.

Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем глядя в небеса?

Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня.
И в том строю есть промежуток малый -
Быть может это место для меня.

Настанет день и журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле.
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.

Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей

17.

Братские могилы
На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают.
К ним кто-то приносит букетик цветов
И Вечный огонь зажигает.
Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче гранитные плиты.
Здесь нет ни одной
персональной судьбы -
Все судьбы в единую слиты.
А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.
У братских могил нет заплаканных вдов -
Сюда ходят люди покрепче.
На братских могилах не ставят крестов,
Но разве от этого легче?
(В. Высоцкий)

18.

Молодая мать

Моя маленькая дочка часто спрашивает меня: «Мама, мама, а что это за цифры у тебя на руке? Почему ты их не смоешь?» Не знаю, как объяснить ей почему нельзя смыть номер из концлагеря. Такие татуировки делали всем заключенным. С этого момента у тебя есть только номер. Твое имя теперь ничего не значит, можешь его забыть. Нужно ли ей рассказывать, что такое Освенцим? Иногда мне кажется, что это было сном. Я тогда ведь ребенком была, 6 лет всего. Почти забыла подъемы по утрам в холодном бараке и баланду в мисках, полосатые робы и тяжелые ботинки на ногах, стриженые головы детей и крики надзирательниц. Все постепенно стирается из памяти, и я даже рада этому. Не хочу, чтобы мои дети знали, что такое может быть. Но один день я не могу забыть…

19. Отрывок из фильма «Помни имя свое». Эпизод разлучения главной героини и других женщин с детьми в немецком концлагере.

20.

Мальчики
Уходили мальчики - на плечах шинели,
Уходили мальчики - храбро песни пели,
Отступали мальчики пыльными степями,
Умирали мальчики, где - не знали сами...
Попадали мальчики в страшные бараки,
Догоняли мальчиков лютые собаки.
Убивали мальчиков за побег на месте,
Не продали мальчики совести и чести...
Не хотели мальчики поддаваться страху,
Поднимались мальчики по свистку в атаку.
В черный дым сражений, на броне покатой
Уезжали мальчики - стиснув автоматы.
Повидали мальчики - храбрые солдаты -
Волгу - в сорок первом,
Шпрее - в сорок пятом,
Показали мальчики за четыре года,
Кто такие мальчики нашего народа.
(И. Карпов)

21.

Солдатские прачки
Вы с нами делили
Нелёгкие
Будни похода,
Солдатские прачки
Весны сорок пятого года.
Вчерашние школьницы,
Мамины дочки,
Давно ль
Полоскали вы
Куклам платочки?
А здесь, у корыт,
Во дворе госпитальном
Своими ручонками
В мыле стиральном
До ссадин больных
На изъеденной коже
Смываете
С жёсткой солдатской
Одёжи
Кровавую потную
Глину
Большого похода,
Солдатские прачки
Весны сорок пятого года.
Вот вы предо мною
Устало стоите.
Вздымается
Дымная пена
В корыте...
А первое
Мирное
Синее небо -
Такое забудешь едва ли,
Не ваши ли руки
Его постирали?
(Н. Доризо)

22.

Телогрейка
Отца телогрейка
Висит в коридоре.
И пахнет и потом она и смолой.
Отец в ней работал,
Ходил он на стройку.
Не взял на войну
Телогрейку с собой.
И сын каждый раз
В коридор выбегая,
Всё нюхал её,
Прижимая к лицу.
И тихо шептал:
- Возвращайся скорее!
Вот так помогал он себе и отцу.
Её не давал никому надевать он.
И так провисела она всю войну.
И нюхал сынок её,
Будто молился;
- Я папу дождусь!
Да, я папу верну!
И вот наступила она - та Победа,
В которую верили все до конца.
И мальчик дождался!
И папа вернулся!
И папу он обнял и
Встретил отца!
А всё потому, что была
Телогрейка, которая
Столько давала тепла.
Хотите, вы верьте,
Хотите, не верьте -
Но папе вернуться
Она помогла!!!
(Т. Шапиро)

23.

Память - наша совесть
Опять война,
Опять блокада...
А может, нам о них забыть?
Я слышу иногда:
«Не надо,
Не надо раны бередить».
Ведь это правда, что устали
Мы от рассказов о войне
И о блокаде пролистали
Стихов достаточно вполне.
И может показаться:
Правы
И убедительны слова.
Но даже если это правда,
Такая правда -
Не права!
Чтоб снова
На земной планете
Не повторилось той зимы,
Нам нужно,
Чтобы наши дети
Об этом помнили,
Как мы!
Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память - наша совесть.
Она,
Как сила, нам нужна...
(Ю. Воронов)

24.

Алёшенька
Постарела мать за тридцать лет,
А вестей от сына нет и нет.
Но она всё продолжает ждать,
Потому что верит, потому что мать.
И на что надеется она?
Много лет как кончилась война,
Много лет как все пришли назад,
Кроме мёртвых, что в земле лежат.
Сколько их в то дальнее село
Мальчиков безусых не пришло...
Раз в село прислали по весне
Фильм документальный о войне.
Все пришли в кино: и стар, и мал,
Кто познал войну и кто не знал.
Перед горькой памятью людской
Разливалась ненависть рекой.
Трудно это было вспоминать...
Вдруг с экрана сын взглянул на мать.
Мать узнала сына в тот же миг,
И пронесся материнский крик:
«Алексей, Алешенька, сынок!»,
Словно сын её услышать мог.
Он рванулся из траншеи в бой.
Встала мать прикрыть его собой,
Все боялась, вдруг он упадёт,
Но сквозь годы мчался сын вперёд.
«Алексей!» - кричали земляки,
«Алексей!» - просили, - «Добеги!»
...Кадр сменился. Сын остался жить.
Просит мать о сыне повторить.
И опять в атаку он бежит,
Жив-здоров, не ранен, не убит.
«Алексей, Алешенька, сынок»,
Словно сын её услышать мог...
Дома всё ей чудилось кино,
Все ждала - вот-вот сейчас в окно
Посреди тревожной тишины
Постучится сын её с войны.
(А. Дементьев)

25.

После боя в замёрзшем Берлине,
В тишине почти что гробовой,
Подорвался на пехотной мине
Русский пехотинец-рядовой.

Я припомнил все свои походы,
Все свои мытарства на войне,
И впервые за четыре года
Почему-то страшно стало мне.

26.

Анатолий Приставкин
ЗВЁЗДЫ
  Нас было в спальне одиннадцать человек. У каждого из нас был на фронте отец. И при каждой похоронке, приходившей в детдом, одиннадцать маленьких сердец замирало. Но чёрные листки шли в другие спальни. И мы начинали опять ждать отцов. Это было единственное чувство, которое не угасало всю войну.
  Мы узнали, что война окончилась. Это случилось в чистое майское утро, когда к голубому небу прилипали первые клейкие листочки. Кто-то тихо вздохнул и открыл настежь окно. И вдруг все мы, одиннадцать человек, поняли, что мы победили, что мы дождались отцов.
  В детдоме готовился вечер. Витька Козырев разучивал песенку:

Окна светятся весь вечер,
Как подснежники весной.
Скоро мы дождёмся встречи
С нашей армией родной.
Эту песню хотели петь и другие ребята. Но Козырев сказал:
- Я отца ждал дольше, чем вы.
И мы решили, что, конечно, Витька Козырев немного единоличник, но у него хороший отец и на фотографии очень красиво снят с орденами. Поэтому пускай Витька поёт.
  Наступил тихий вечер. Заблестели звёзды, и нам они казались звёздами с солдатских пилоток - протяни лишь руку и потрогай пальцами… А что от них свет долго идёт, так это враньё просто. Звёзды были рядом, это мы хорошо знали в тот вечер. Появилась почтальонша, но мы уже не насторожились. Мы подошли к окну и спросили, кому письмо. Козыреву протянули листок. И вдруг спальня замолчала. Но нам показалось, что кто-то закричал. Было непонятно и страшно.
  «Сообщаем, что отец ваш, майор Козырев, пал смертью храбрых седьмого мая сорок пятого года».
  Нас было в спальне одиннадцать человек, и десять из нас молчали. Майская прохладная ночь дышала в окно. Светились далёкие звёзды. И было ясно, что свет от них шёл долго.

27. Финальная песня

От героев былых времен
Не осталось порой имен.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землей и травой...
Только грозная доблесть их
Поселилась в сердцах живых.
Этот вечный огонь, нам завещанный одним,
Мы в груди храним.

Погляди на моих бойцов -
Целый свет помнит их в лицо.
Вот застыл батальон в строю...
Снова старых друзей узнаю.
Хоть им нет двадцати пяти,
Трудный путь им пришлось пройти,
Это те, кто в штыки поднимался как один,
Те, кто брал Берлин!

Нет в России семьи такой,
Где не памятен был свой герой.
И глаза молодых солдат
С фотографий увядших глядят...
Этот взгляд, словно высший суд,
Для ребят, что сейчас растут.
И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть,
Ни с пути свернуть!

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/191279-literaturno-muzykalnaja-kompozicija