Романтизм и русский экспрессионизм. Соотношение понятий. Л. Андреев и Э. По. Преемственность картины мира

Романтизм и русский экспрессионизм. Соотношение понятий. Л. Андреев и Э.По. Преемственность картины мира

Романтизм, как художественный метод, получил распространение в начале девятнадцатого века, охватив своим влиянием Европу, Америку и Россию. Исторической основой для возникновения метода стали преобразования, вызванные Великой французской революцией. Сторонники романтизма вдохновились идей свободы личности, выдвинутой революцией, но одновременно ощутили и беззащитность человека в период подобных масштабных потрясений, зависимость личности от общества, от интересов денег.

Миропорядок многих писателей-романтиков потрясли смятение и растерянность перед окружающим миром, трагизм судьбы личности. Через сто лет события нового рубежа веков (первая мировая война) стали основной двигающей силой для поиска новых способов выражения, среди многих модернистских течений выделялся экспрессионизм, как особая эстетика выражения авторского «я» через средства литературы и искусства, вошел в моду в двадцатом веке.

Теоретически экспрессионизм стал наиболее цельной формой воплощения некоторых романтических идеалов. Среди понятий, которые мы сравниваем, для того, чтобы определить черты сходства и различий, понятия героя произведения, среды, движущего конфликта, приемы создания образов, ключевые идеи, авторский замысел. Романтизм и экспрессионизм сближает интерес к личности, попытки разобраться в отношениях личности и общества, противопоставление реальному миру идеального.

Художник-романтик, как и художник-экспрессионист, не решает задачу точного воспроизведения реальной действительности. Для романтика важнее высказать свое отношение к ней, и даже более того, важнее создать свой собственный вымышленный образ мира. Для этого писатели часто использовали прием контраста. Контраст двух миров, контраст с окружающей жизнью помогает концентрировать идею авторского замысла. Вымысел, на основе остро ощущаемого контраста, доносит до читателя идеальность мира вымышленного, а заодно и неприятие героем рационального мира.

Наличие контраста - черта, однозначно присущая произведениям романтического характера. Положительный романтический герой одинок, не понят, он вне мира, вне рамок, вне предметной отягощенности, он обречен на страдания. Часто герой «заражен» индивидуализмом, его преследуют неведомые страсти, он отягчен таинственным знанием, делающим его несчастным.

Для писателей-романтиков характерна глубина художественной мироподачи, они широко используют мифологию, библейские предания, народные сказания, прибегают к фантастике, к символике и другим условным приемам художественной изобразительности, что дает им возможность показывать действительность в таком широком развороте, какой был совершенно немыслим в других литературных направлениях. И это еще одна ярчайшая черта, делающая эстетику романтизма близкой экспрессионизму, особенно русскому.

Русский экспрессионизм, впитавший в себя принципы европейских представителей экспрессионизма, возник примерно в 1905 году как отклик на трагические события в жизни страны и общества – первая мировая война, революционные потрясения, смена политического строя, обновление ценностей. Мистический ужас перед хрупкостью человеческого существования на фоне полномасштабных непреклонных преобразований, напоминавших мастерам экспрессионизма апокалипсическую катастрофу, претворился в ряд произведений, в основу которых были положены принципы субъективной оценки окружающей человека действительности, болезненной ломке барьеров между внутренней жизнью здорового человека и его страхом перед тем, что не в его власти. Для русского экспрессионизма характерно стремление показать состояние внутреннего мира человека в момент его наивысших переживаний, в момент сильнейшего духовного напряжения.

Личностное начало в романтизме определяет его субъективное отношение к темам произведения, все: и сюжет, и образы, и пейзаж, и драматический накал событий, - важно для раскрытия характера личности, ее глубинных движений, помыслов, терзаний. Его основная задача – выражение внутреннего мира человека, его переживаний, иногда на грани полуреального существования. Интуиция, предельность эмоций, главенство внутреннего «я» - вот основные ценности направления, и сложность этого «я» художник слова передает через абстрактные или символические образы, через особую эстетическую манеру подачи – мистику, фриковые образы, фантастический гротеск, душевный надлом.

Романтизм и экспрессионизм, обладая сходством в личностном характере изображения художественного мира произведения, имеют различные исторические корни. Романтизм связан, в первую очередь, с разочарованием в идеях устройства общества. Экспрессионисты отразили глубокое разочарование в возможностях технической революции и прогресса во всех сферах человеческой жизни, в отчуждении человека прогрессом от истинных ценностей, и, как следствие, перенесли интерес с окружающей действительности на внутренний мир героя и самого автора; на мир предчувствий и ощущений. Эстетизация вышла на первый план.

Приемы, выбранные романтизмом, несколько мягче изысков экспрессионизма. Описания трагедий, душевных метаний не делали героя «некрасивым», сохраняли обаяние образа, не вызывая болезненного отторжения. Метафоричность романтиков – действенна, она будоражит воображение, метафоричность экспрессионистов заполняет собой все художественное пространство текста, выходя на высочайшие уровни понимания смысловых оттенков, до парадокса, до оксюморона, а в конечном итоге – до символа. Как талантливый экспериментатор, Андреев ищет новые художественно-выразительные средства и приходит к экспрессионизму, который часто характеризуют как «искусство крика».

Существование авторской манеры Эдгара По в эстетике романтизма овеяло его произведения мистицизмом, таинственностью, непостижимостью происходящего. Герои – экстравагантны, но прекрасны, они привлекают своей обреченностью, аномальностью. Цель автора эмоционально воздействовать на читателя, именно поэтому в центре сюжета такой мощный дуэт – жизнь (любовь) и смерть. Из всех психологических состояний человека писатель максимально погружает читателя лишь в одно – страх. Страх перед одиночеством, смертью, безумием, жизнью, будущим. Вершина психологической прозы писателя - «Падение дома Ашеров» раскрывает даже не страх перед смертью или жизнью, а страх перед самим страхом жизни и смерти, провоцирующий оцепенение души и гибель личности.

Для Леонида Андреева, не только принявшего эстетику экспрессионизма, но и являвшегося его основоположником в русской литературе начала прошлого столетия, была близка идея сопротивления дегуманизации общества при одновременном утверждении бесконечной ценности человеческой души. Необходимо отметить, что русский экспрессионизм проявлялся, в первую очередь, через миросозерцание мастера, через экспрессию «отдающего», поэтому произведения Л. Андреева проникнуты критикой современного равнодушно-жестокого мира, неверием в главенство человеческого разума, некой долей мистицизма, а произведения последних лет наполнены мыслями о торжестве иррациональных, потусторонних сил, проникнуты депрессивными высказываниями.

Картина мира художественного произведения - это достаточно широкое понятие, оно имеет много литературоведческих, философских, психологических, языковедческих, культурологических трактовок. Исходя из задач нашей исследовательской работы, мы будем рассматривать картину мира художественного произведения как отражение действительности с точки зрения конкретного автора, переданной в свойственной ему манере раскрытия авторского замысла.

Картина мира художественного произведения – это некий концепт, включающий время, пространство, героя, идеологию автора, выбор тех или иных выразительно-изобразительных средств. Под преемственностью творчества Л. Андреева и Э. По мы будем понимать те точки соприкосновения двух авторских картин мира, которые будут либо схожи, либо своеобразно задействованы в творчестве Л.Андреева, как писателя, создавшего свой рассказ «Красный смех» спустя более шестидесяти лет после выхода в свет рассказов Э. По «Маска красной смерти» и «Падение дома Ашеров».

Двоемирие, существование героя в контексте двух противостоящих друг другу миров, стало одной из определяющих черт поэтики Эдгара По. Романистическое противостояние идеальной жизни, пусть даже вымышленной, героя и окружающей действительности художественного мира произведений писателя проявлялось не только в содержании, но и в способах разрешения конфликтов, в стиле, в особенностях формы, даже в отдельных приемах создания образа.

Окружающий человека мир в произведениях Эдгара По зачастую предстает как нечто ненастоящее, ирреальное, являющееся ничем в сравнении с подлинным миром, именно поэтому в новеллах писателя присутствуют сны, грезы, полусумрак, а на существование иного мира По лишь намекает некими символами и мистическими явлениями. Двоемирие реализуется через сочетания сказочного, фантастического и реально-бытового. Эти два мира образуют раздвоенный, полный внутреннего горения, нестабильности, метаний. Противостояние мистического с реальным «образует диссонанс, характерный для романтического искусства» [5,87].

JI. Андреева картина мира интересует прежде всего с точки зрения его персонажа, человека, места человека в общей системе мироздания. Прозорливым глазом всемогущего автора он видит «широкие, но тайные пути, которые пролагает человечество борьбою всех сознаний, всех воль, страстей и мечтаний» туда, где правда, Бог, «которого мы все так мучительно ищем и разыскиваем» [2, 264]. JI. Андреева нельзя четко отнести к атеистическому или религиозному направлениям русского экзистенциализма, потому что картина его мира занимает промежуточное положение: писатель ищет спасения от безверия, созданного руками самого человека при его тяге к красоте божьего мира, любви, совести. Внимание Леонида Андреева к изломам человеческой психики связано, по признанию самого автора [2,184], с влиянием Ф. М. Достоевского, поэтому в художественном мире Л. Андреева всегда есть место прощению и самоочищению.

Человек в мире Эдгара По – игрушка в руках сверхъестественных сил, чаще всего герой рассказов По в глазах окружающих болен, у него аномальное восприятие мира, он вне времени и пространства, иногда он негуманен, склонен к преступлениям, ему сложны правила социума, ему неприемлемы правила и нормы общества, в котором он вынужденно существует. Возмездие, настигающее героя, заслужено им, смерть – знак проклятия, знак бессилия человека.

Основа сюжета рассказа «Падение дома Ашеров» - вырождение и гибель представителей знатного рода. Герои – Родерик Ашер и его сестра леди Маделейн угасают, испытывают апатию, страдают «болезненной остротой ощущений» [6,122]. Их чувствительность в восприятии окружающего доведена до предела, Ашер, как мифическое потустороннее существо, как древнее зло, не может переносить солнечный свет. Его пугают все проявления мира – звуки, краски, запахи. Ашер прячется в полутемном зале замка в ожидании смерти. Смерть сметает с лица земли человека, его род, его дом, саму память о нем.

Образы персонажей Эдгара По - это нечто болезненное, устрашающее и отталкивающее, но при этом и нечто прекрасное и утонченное. Изящество и аристократизм героев привлекает также, как и их предсмертная агония. Мир героев рассказа, вернее, их двоемирие отражается в разорванности их сознания. С одной стороны – они реальные люди, у них есть круг знакомых, с другой стороны, их жизнь течет по неведомым окружающим людям законам. А есть еще и по-особому страшная форма человеческого существования – быть погребенным заживо. Эта тема тоже поднимается в рассказе «Падение дома Ашеров».

Л. Андреев шел своим путем в литературе, исходя из творческих потребностей и творческой индивидуальности, не терпящей несвободы ни в выборе тем, ни в средствах их выражения. Он никогда не придерживался определенных философских и художественных систем как догм. Его взгляды сопряжены с множеством положений, выдвинутых другими, но перечувствованных и пережитых, как свои собственные [2,204]. Доверяя своему внутреннему интуитивному цензору, JI. Андреев создавал особую картину художественного мира, близкую тематически произведениям романтизма, но самобытную с точки зрения реализации авторского замысла.

Даже в ранних рассказах Л. Андреева («Петька на даче», «Большой шлем») прослеживается интерес писателя ко «второй действительности» [2,208], явлениям ирреального в человеческой жизни, пристальное внимание к природе изолированного сознания. Интуитивное постижение, «прозрение» мистического опыта человека, убеждение в его реальности сближают произведения Л. Андреева с произведениями Э. По с их катастрофическими сюжетами, общей атмосферой безнадежности и отчаяния, с трагической трансформацией человеческого сознания.

Таким образом, основные принципы эстетической системы Э. По, несомненно, сказались в творчестве Леонида Андреева в выборе тем, связанных с отчуждением личности в обществе, поисками смысла жизни, проблемами искусства, жизни и смерти, таинственных сил в человеческой судьбе, определив ведущие мотивы художественного познания действительности, «души мира».

Двойничество - естественный элемент практического воплощения в художественной картине мира существования героев в двух мирах. И в эстетике романтизма (Э. По), и в эстетике экспрессионизма (Л. Андреев) категория «двойничество» (и частный случай категории – понятие двойника) заключена в показе двойственного сознания человека, в тщетности попыток человека преодолеть миропорядок, в котором есть место мистическому, препятствующему обычному течению жизни.

Один из показательных примеров двойничества отметим в новелле Э. По «Падение дома Ашеров»: сестра Родерика, как персонаж, задействованный в механике движения сюжета, выполняет роль функцию своеобразного зеркала, отражающего душевное состояние брата. Болезнь Родерика и болезнь Маделейн, согласно авторской концепции двойничества, имеет общие корни. Попытка Родерика обрести целостность, восстановить распавшееся (внутреннее, духовное) единство, обрести целостность, освободиться от двойственности воплощается в попытке погребения живой сестры. Маделейн заживо погребают в стенах дома, где все пропитано родовым проклятьем. Но Родерик не обретает целостность, а наоборот, его распад становится еще неотвратимее.

Отголосок философии двойничества в этом примере можно найти в мифах о близнецах, приносящих несчастье всему роду. В новелле Э. По образ сестры, хрупкой и беззащитной, имеет символическое значение, как и акт замуровывания ее в подвале страдающего дома. В основе сюжетного конфликта «Падения дома Ашеров» находится не противостояние дома и его хозяев (это следствие другой более сложной проблемы), а противоборство двух частей антиномической пары - разума и чувства, сознания и подсознания, Родерика и Маделейн.

Похоронив заживо сестру-двойника, Родерик Ашер и сам обречен на гибель: нельзя рассчитывать на жизнь целого, уничтожив его неотъемлемую часть. Символично и то, что Маделейн путем неимоверных усилий удалось выйти их железного склепа, приблизиться к брату- убийце и соединиться с ним после смерти: «с негромким протяжным стоном покачнулась, пала брату на грудь - и в последних смертных судорогах увлекла его за собой на пол, уже бездыханного»[6,132]. Необходимое противоборство в сложной сущности антиномической пары достигается в новелле через трагическое выворачивание ситуации наизнанку - через ужас и смерть.

Подобный пример двойничества, основанный на мистической связи близнецов, «двоен», братьев, можно отметить и в рассказе Л. Андреева «Красный смех». Брат героя бездушным призраком приходит в дом к герою («кровать скрипнула, так он был тяжел, мертвый»), убеждает его, что все происходящее – сон, дурман, продолжающийся лазаретный бред. Брат – отражение внутренней, больной части сознания героя, это двойничество ирреально, потому что в обычное, «правильной», мирной жизни, герои могли и должны были бы вести себя иначе. Читатель сам должен ответить на вопрос, на который герой не дает ответа: четыре психиатрических покоя, открытых при армии, это последствия того, что события войны сводят когда-то сильных мужчин с ума, или все, кто берет в руки оружие, становятся сумасшедшими, потому что над ними довлеет Красный смех.

Образ Красного смеха тоже имеет свое антиномическое продолжение. И двойничество в этом случае выражено даже не зеркальностью образов, а гораздо более сложными отношениями. С одной стороны, невозможностью их сосуществования, настолько различны их цели, а с другой, невозможностью их появления в реальном мире друг без друга. Красный смех убивает все живое, и его власть, согласно разумному, рациональному течению жизни, должна прекратиться там, где главенствуют гуманные принципы общества. В пространстве войны это лазареты Красного креста. Однако в мире героя даже Красный крест бессилен перед общим горем: «Красный Крест уважается всем миром, как святыня, и они видели, что это идет поезд не с солдатами, а с безвредными ранеными, и они должны были предупредить о заложенной мине»[1,124].

Человек беззащитен перед войной, как перед любым природным катаклизмом. Войну не остановить, красный смех поглощает землю: Я узнал его, этот красный смех. Я искал и нашел его, этот красный смех. Теперь я понял, что было во всех этих изуродованных, разорванных, странных телах. Это был красный смех. Он в небе, он в солнце, и скоро он разольется по всей земле, этот красный смех!»[1,122]. Чужой мир, «дерево…чужое, и закат чужой, и вода чужая»[1,121] растворяются в привычном пространстве, наполняя его, делая все вокруг мертвым и непонятным. Привычные вещи, такие как самовар, месяц, близкие когда-то люди, видятся герою рассказа через призму всеобъемлющего ужаса. Именно этот мир кажется сейчас настоящим. Тени двигаются, смеются, разговаривают.

Своеобразным приемом двойничества можно считать и такой аспект картины мира: отражение движения губ раненого солдата, преломление этого движения в мире фактическом в цельный, самостоятельно существующий и расширяющийся образ Красного смеха. Красный смех, почти как Смерть в красной маске у Э. По становится отдельно действующим персонажем, создает свой собственный мир, в котором главенствует, доводя до сумасшествия попавших в его пространство людей. Омертвевшие люди дополняют картину всеобщего Апокалипса, уже никто не помнит, как выглядит мир живой. Миры поменялись местами. И мир Красного смеха становится единственно реальным в сознании героя, опаленного безумством и страхом войны. Образ кровавого смеха двоится, перерастая из улыбки, растянувшей окровавленные губы в бесконечность, покрывающую все землю: «земля сошла с ума. На ней нет ни цветов, ни песен, она стала круглая, гладкая и красная, как голова, с которой содрали кожу». Красный смех становится любым человеком, взявшим в руки оружие.

Двойственности картины мира произведений По имеют не менее сложную эстетическую природу чем рассказы Л. Андреева. Олицетворяя идею противоборства сознания и подсознания человека, двойственность миров Э.По созвучна основным принципам построения миров Л. Андреева: двойникам характерна функции мести, укоров, преследования, возмездия. Страх приводит героев его произведений либо к сумасшествию, либо к убийству.

Творчество и художественные взгляды Э. По отражают эстетику романтизма и при этом отличаются особенностями, характерными для стиля мастера, которые в дальнейшем развились в художественно-эстетической концепции экспрессионизма и символизма. Романтизм, как художественный метод, получил распространение в начале девятнадцатого века, сторонники направления вдохновлялись идей свободы личности, но одновременно осознавали трагизм зависимости личности от общества.

Русский экспрессионизм сформировался под влиянием достижений прошлых веков, выработав специфические особенности, отличные от американских и европейских, и в произведениях Л. Андреева можно отметить переосмысление тем, мотивов и образов произведений Э. По. Русскому экспрессионизму свойственно стремление показать состояние внутреннего мира человека в момент его наивысших переживаний, в момент сильнейшего духовного напряжения.

Романтизм и экспрессионизм, обладая сходством в личностном характере изображения художественного мира произведения, имеют различные исторические корни. Романтизм связан, в первую очередь, с разочарованием в идеях устройства общества. Экспрессионисты же отразили глубокое разочарование в возможностях технической революции и перенесли интерес с окружающей действительности на внутренний мир героя и самого автора; на мир предчувствий и ощущений.

Интуитивное постижение, «прозрение» мистического опыта человека, убежденность в его реальности сближают произведения Л. Андреева с произведениями Э. По с их катастрофическими сюжетами, общей атмосферой безнадежности и отчаяния, с трагической трансформацией человеческого сознания.

Мотив двойничества играет важную роль для понимания сюжета в творчестве обоих авторов, как бы ни разнилась их творческая манера. Двойничество – проекция, внутренняя, как способ отношения к миру, двоемирие, отмеченное в нашем исследовании, или внешняя, «осколок некогда цельного сознания, противоречивого во многом, но единого»[3,18]. Мы отметили наличие персонифицированных «осколков», взращенных авторским замыслом до уровня самостоятельного персонажа для раскрытия противоречивого мировосприятия главных героев. С точки зрения использования мотивов, отвечающих ключевой идее художественного произведения, мы рассмотрели также мотивы дома, смерти и чумы. Задачи курсовой работы решены, цель достигнута.

Список литературы

Андреев Л.Н. Собрание сочинений. В 6-ти томах. Т.2. М.: Худож. лит.,1990.

А. Андреев Л.Н. Фельетоны // Поли. собр. соч.: В 8-ми т.. Т.6. - СПб.: Изд-во Т-ва А.Ф. Маркса, 1913. - С.168-346.

Бугров Б.С. Леонид Андреев. Проза и драматургия. В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. М.: Изд. МГУ, 2000. 240 с.

Забаева Е.Ю. Эдгар Аллан По и "старшие" русские поэты-символисты: проблемы рецепции. Москва: МГУ, 2011. 229 с.

Ковалев Ю.Э. А.По. Новеллист и поэт. Л.: Худож. лит., 1984. 296 с.

По Э., Полное собрание рассказов в одном томе. М.: Эксмо, 2011.864 с.

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/224777-romantizm-i-russkij-jekspressionizm-sootnoshe