Искусство как приём

Недопёкина Елена Александровна

МБОУ «Крапивенская основная школа»

«Искусство как приём»

«Психология искусства» принадлежит перу выдающегося учёного – Льва Семёновича Выготского, создавшего оригинальное научное направление в психологии, основу которого составляет учение об общественно-исторической природе сознания человека.

Главным вопросом, который ставит перед собой Л.С.Выготский, является следующий: что делает произведение художественным, что превращает его в творение искусства? В своей книге учёный выступает против традиционного психологизма в трактовке искусства. Его замысел состоял в том, чтобы, анализируя особенности структуры художественного произведения, воссоздать структуру той реакции, той внутренней деятельности, которую оно вызывает.

Анализ структуры художественного произведения и составляет главное содержание «Психологии искусства» Л.С.Выготского. Анализ структуры не отвлекается от содержания, а проникает в него. Ведь содержание художественного произведения - это не материал, не фабула; его действительное содержание есть действенное его содержание - то, что определяет специфический характер эстетического переживания, им вызываемого. Так понимаемое содержание не просто вносится в произведение извне, а созидается в нём художником.

Главным при анализе структуры художественного произведения Л.С.Выготский выделяет движение, которое называет движением «противочувствования». Оно-то и создаёт воздейственность искусства, порождает его специфическую функцию. Для обозначения этого главного внутреннего движения Л.С.Выготский пользуется классическим термином «катарсис». Значение этого термина у Выготского не совпадает с тем значением, которое оно имеет у Аристотеля. Катарсис для Выготского не просто изживание подавленных аффективных влечений, освобождение через искусство от их «скверны». Это решение личностной задачи, открытие более высокой, более человеческой правды жизненных явлений, ситуаций.

Мероприятие «Искусство как приём» ориентировано на совместную работу учителя и учеников. Обучающиеся выступают группами и в парах, в ходе мероприятия подробно анализируются 5 басен И.А.Крылова.

Ход мероприятия.

(Вступительное слово учителя)

1 учитель. Что же такое искусство?

2 учитель. Какова его цель?

1 учитель. Некоторые считают, что оно – всего лишь описание окружающей нас действительности.

2 учитель. Другие – что искусство слишком идеализирует жизнь, изображая ее вовсе не такой, какова она самом деле.

1 учитель. Третьи называют этим определением передачу чувств и эмоций другим людям с помощью творчества.

2 учитель. Сегодня мы будем рассматривать искусство как приём.

(Вступительное слово обучающихся – постановка проблемного вопроса)

1 ученик. Когда-то он был молодым. Но в истории литературы все знают его как (дедушкуКрылова)

2 ученик. Когда произносится его имя, сразу перед глазами возникает тучный старик с седыми волосами.

1 ученик. На его глазах сменилось несколько поколений писателей, поэты допушкинской поры знали и любили произведения (Крылова).

2 ученик. Он бывал в доме у Дельвига, когда там собирались литераторы пушкинского круга, и всегда произведения (Ивана Андреевича)оставались злободневными и остроумными.

1 ученик. Знают (Крылова) и сейчас. Он популярен, потому что писал о том, что волнует людей: о добре и зле.

2 ученик. (И.А.Крылов) был сторонником просвещения и хотел доказать той части дворян, которые выступали против развития науки (а таких было немало даже при дворе), их неправоту. Его произведения были сильным оружием в этом споре.

1 ученик. Говорящие лисички, мартышки, вороны и петухи в произведениях этого автора лишь средство донести до читателя важные истины, которые потом помогут разобраться в том, «что такое хорошо и что такое плохо».

2 ученик. Язык его произведений лёгок, прост. Они хорошо запоминаются. И несут люди по жизни то, что узнали из таких, казалось бы, простеньких произведений. Вы, наверное, уже догадались, о ком пойдёт речь на нашем мероприятии? Конечно же, это И.А.Крылов (вместе).

1 учитель. Но сегодня басни мы будем рассматривать под другим углом - с точки зрения теории эстетической реакции, разработанной Л.С.Выготским. Л.С.Выготский считает установленным, что художественное наслаждение не есть чистая рецепция, а требует высочайшей деятельности психики. Задержка наружного проявления является отличительным симптомом художественной эмоции при сохранении её необычайной силы. Искусство есть центральная эмоция. Эмоции искусства - суть умные эмоции. В своих исследованиях Л.С.Выготский использовал приём экспериментальной деформации. В чём же его суть?

2 учитель. Приём экспериментальной деформации заключается в изменении того или иного элемента в целом басни и исследование тех результатов, к которым это приводит. Это один из самых психологически плодотворных приёмов, к которому прибегают исследователи. По своему значению этот метод стоит наряду с сопоставлением разработки одного и того же басенного сюжета у разных авторов и изучением тех изменений, которые каждый из них вносит, и с изучением вариантов одной и той же басни у писателя.

1 учитель. Приём экспериментальной деформации отличается необычайной доказательностью своего действия. Это эксперимент над формой, сравнительное изучение формальных построений одной и той же басни.Басня представляет собой зерно лирики, эпоса и драмы и заставляет нас силой поэзии, заключённой в ней, реагировать чувством на то действие, которое она развивает. Аффективное противоречие и его разрешение в коротком замыкании противоположных чувств составляет истинную природу нашей психологической реакции на басню.Поэт в басне уничтожает художественной формой, построением своего материала того чувства, которое вызывает самым содержанием своей басни.

2 учитель. Выводами эстетической реакции на баснюявляются следующие положения: всякая басня и наша реакция на басню развивается всё время в двух планах, причём оба плана нарастают одновременно, в сущности оба они составляют однои объединены в одном действии, оставаясь всё время двойственными. Аффективное противоречие, вызываемое двумя планами басни, есть истинная психологическая основа нашей эстетической реакции. Каждая басня заключает себе непременно особый момент, который условно называем катастрофой басни.

1 учитель. Такой катастрофой басни является заключительное слово, в котором объединяются оба плана в одном акте, действии или фразе, обнажая свою противоположность, доводя противоречия до апогея и вместе с тем разряжая ту двойственность чувств, которая всё время нарастала в течение басни. Происходит как бы короткое замыкание двух противоположных токов. Так происходит это разрешение аффективного противоречия в нашей реакции. В катастрофе басня собирается в одну точку и разрешает одним ударом лежащий в её основе конфликт чувств.

2 учитель. Л.С.Выготский в своём труде «Психология искусства» выводит закон эстетической реакции - эстетическая реакция заключает в себе аффект, развивающийся в двух противоположных направлениях, который в завершительной точке, как бы в коротком замыкании, находит своё уничтожение. Это и естькатарсис.Противоположность в строении художественной формы и содержания и есть основа катартического действия эстетической реакции.В форме эстетического закона выражено наблюдение, что всякое произведение искусства таит в себе внутренний разлад между содержанием и формой и что именно формой достигает художник того эффекта, что содержание уничтожается, как бы погашается. Основой эстетической реакции являются вызываемые искусством аффекты, переживаемые нами со всей реальностью и силой, но находящие себе разряд в той деятельности фантазии, которой требует от нас всякий раз восприятие искусства.

1 учитель. Благодаря этому центральному разряду чрезвычайно задерживается и подавляется внешняя, моторная сторона аффекта, и нам начинает казаться, что мы переживаем только призрачные чувства. На этом единстве чувства и фантазии и основано всякое искусство. Ближайшей его особенностью является то, что оно, вызывая в нас противоположно направленные аффекты, задерживает только благодаря началу антитезы моторное выражение эмоций и, сталкивая противоположные импульсы, уничтожает аффекты содержания, аффекты формы, приводя к взрыву, к разряду нервной энергии. В этом превращении аффектов, в их самосгорании, во взрывной реакции, проводящей к разряду тех эмоций, которые тут же были вызваны, и заключается катарсис эстетической реакции.

2 учитель. Рассмотрим механизм эстетической реакции на нескольких баснях.

Сценка(выступление 1-ой группы детей)

Анализ басни «Ворона и лисица»

1 ученик. Водовозов указывает на то, что дети, читая эту басню, никак не могли согласиться с её моралью:

Уж сколько раз твердили миру,

Что лесть гнусна, вредна; но только всё не впрок,

И в сердце льстец всегда отыщет уголок.

Эта мораль, которая идёт от Эзопа, Федра, Лафонтена, совершенно не совпадает с тем басенным рассказом, которому она предпослана у Крылова. Мы с удивлением узнаём, что существуют сведения, по которым Крылов уподоблял сам себя этой лисице в своих отношениях к графу Хвостову, стихи которого он долго и терпеливо выслушивал, похваливал, а затем выпрашивал у довольного графа деньги займы. Верно или неверно такое сообщение - остаётся загадкой.

2 ученик. Вчитываясь в басню, легко увидеть, что искусство льстеца представлено так игриво и остроумно; издевательство над вороной откровенно и язвительно. Ворона же изображена такой глупой, что у читателя создаётся впечатление, совершенно обратное тому, которое подготовила мораль. Читатель никак не может согласиться с тем, что лесть гнусна, вредна. Басня скорей убеждает или, вернее, заставляет читателя чувствовать так, что ворона наказана по заслугам и лисица чрезвычайно остроумно проучила её. Чему мы обязаны этой переменой смысла? Конечно же, поэтическому рассказу (поэтическому оформлению, художественным средствам выразительности).

1 ученик. Если бы басня была оформлена прозой, не знай мы тех слов, которые приводила лисица, не сообщи нам автор, что «у вороны от радости в зобу дыханье спёрло», и оценка нашего чувства была бы совершенно другая. Именно картинность описания, характеристика действующих лиц и являются тем механизмом, при помощи которого наше чувство судит не просто отвлечённо рассказанное событие с чисто моральной точки зрения, а подчиняется всему тому поэтическому внушению,которое исходит от тона каждого стиха, от каждой рифмы, от характера каждого слова.

2 ученик. Что же теперь занимает наше чувство в этой басне? Совершенно явная противоположность тех двух направлений, в которых развивается рассказ. Наша мысль направлена сразу на то, что лесть гнусна, вредна, мы видим перед собой наибольшее воплощение льстеца, однако мы привыкли к тому, что льстец зависимый, льстит тот, кто побеждён, кто выпрашивает, и одновременно с этим наше чувство направляется как раз в противоположную сторону: мы всё время видим, что лисица по существу вовсе не льстит, издевается, что это она - господин положения, и каждое слово её лести звучит для нас совершенно двойственно: и как лесть, и как издевательство:

Голубушка, как хороша!

Ну что за шейка, что за глазки!..

Какие пёрушки! Какой носок!

1 ученик. На этой двойственности нашего восприятия всё время играет басня. Эта двойственность всё время поддерживает интерес и остроту басни. Не будь этой двойственности, басня потеряла бы всю свою прелесть. Все поэтические приёмы подчинены этой основной цели. Расстановка слов и самое описание поз и интонации героев только подчёркивают эту основную цель басни.

2 ученик ( вывод): чем сильнее лесть, тем сильнее издевательство; и лесть и издевательство заключены в одной и той же фразе, которая одновременно есть и лесть и издевательство и которая эти два противоположных смысла объединяет в одно.

1 ученик (катастрофа): «Ворона каркнула» - кульминационный пункт лести. Лесть сделала всё, что она могла, она дошла до апогея, что является неприкрытым издевательством; благодаря ему ворона лишается сыра, лисица торжествует победу. В коротком замыкании лесть и издевательство дают взрыв и уничтожаются.

Сценка(выступление 2-ой группы детей)

Анализ басни «Волк и Ягнёнок»

1 ученик. Начиная эту басню, Крылов с самого начала противопоставляет свою басню действительной истории. Таким образом, его мораль совершенно не совпадает с той, которая намечена в первом стихе: «У сильного всегда бессильный виноват». При такой морали в рассказе делается ненужной самая существенная его часть – обвинение волка.

2 ученик. Басня протекает всё время в двух направлениях. Если бы она действительно должна была показать то, что сильный часто притесняет бессильного, она могла бы рассказать простой случай о том, как волк растерзал ягнёнка. Очевидно, весь смысл рассказа в тех ложных обвинениях, которые волк выдвигает.

1 ученик. Итак, басня развивается в двух направлениях: в одном плане юридических препирательств, и в этом плане борьба всё время клонится в пользу ягнёнка. Всякое новое обвинение волка ягнёнок парализует с возрастающей силой; он как бы бьёт всякий раз ту карту, которой играет противник. И наконец, когда он доходит до высшей точки своей правоты, у волка не остаётся никаких аргументов, волк в споре побеждён до самого конца, ягнёнок торжествует.

2 ученик. Но параллельно с этим борьба всё время протекает и в другом плане: мы помним, что волк хочет растерзать ягнёнка, мы понимаем, что эти обвинения только придирка, и та же самая игра имеет для нас как раз обратное течение. С каждым новым доводом волк всё больше и больше наступает на ягнёнка, и каждый новый ответ ягнёнка, увеличивая его правоту, приближает его к гибели. И в кульминационный момент, когда волк окончательно остаётся без резонов, обе нити сходятся – и момент победы в одном плане означает момент поражения в другом.

1 ученик. Опять мы видим планомерно развёрнутую систему элементов, из которых один всё время вызывает в нас чувство, совершенно противоположное тому, которое вызывает другой. Басня всё время как бы дразнит наше чувство, со всяким новым аргументом ягнёнка нам кажется, что момент его гибели оттянут, а на самом деле он приближен. Мы одновременно сознаём и то и другое, одновременно чувствуем и то и другое, и в этом противоречии чувства опять заключается весь механизм обработки басни. И когда ягнёнок окончательно опроверг аргументы волка, когда, казалось бы, он окончательно спасся от гибели, - тогда его гибель обнаруживается перед нами совершенно ясно.

2 ученик.Чтобы показать это, достаточно сослаться на любой из приёмов, к которым прибегает автор. Как величественно звучит речь ягнёнка о волке:

«Когда светлейший Волк позволит,

Осмелюсь я донесть, что ниже по ручью

От Светлости его шагов я на сто пью;

И гневаться напрасно он изволит…»

Дистанция между ничтожеством ягнёнка и всемогуществом волка показана здесь с необычайной убедительностью чувства, и дальше каждый новый аргумент волка делается всё более и более гневным, ягнёнка – всё более и более достойным, - и маленькая драма, вызывая разом полярные чувства, спеша к концу и тормозя каждый свой шаг, всё время играет на этом противочувствии.

1 ученик (вывод): чем сильнее правота ягнёнка, которая, казалось бы, должна его отодвигать, отдалять от смерти, тем сильней, напротив, близость смерти.

2 ученик (катастрофа): «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Эта фраза составлена из двух совершенно разных планов басни, которые до сих пор протекали порознь. В одном плане – «юридических препирательств» с ягнёнком и возводимых на него обвинений - эта фраза по своему прямому смыслу означает полную правоту ягнёнка и его полную победу, знаменуя полное поражение волка. В другом плане это означает для ягнёнка полнейшую гибель. В прямом смысле это нелепо, а в плане развития басни катастрофично. Это и есть внутреннее противоречие, которым двигалась басня.

Выразительное чтение (выступление 3-ей группы детей)

Анализ басни «Волк на псарне»

1 ученик. Эта удивительнейшая из басен Крылова не имеет себе равных ни по общему эмоциональному впечатлению, которое она производит, ни по внешнему строю, которому она подчинена. В ней вовсе нет морали и выводов; тут шутка и насмешка не нашли себе почти места в её суровых стихах. И когда она однажды как будто прозвучала в речи ловчего, она одновременно впитала в себя такой противоположный жуткий смысл, что она кажется уже не шуткой вовсе. Перед нами, в сущности говоря, мелкая драма, как иногда называл басни Крылова Белинский. Или, если нельзя ближе определить её психологический смысл, настоящее зерно трагедии.

2 ученик. Басню эту издавна толковали и понимали не иначе, как прилагая к тем историческим событиям, которые она якобы должна изображать. Рассказывают, что Кутузов сам указал на себя как на ловчего и, снявши шапку, провёл рукой по седым волосам, читая слова: «А я, приятель, сед». Волк – это, конечно, Наполеон, и вся ситуация басни якобы воспроизводит то затруднительное положение, в котором оказался Наполеон после Бородинского сражения.

1 ученик. Мы не ставим вопрос зависимости басни от исторической действительности. Басня, как и всякое художественное произведение, подчинена своим собственным законам развития, и эти законы не могут быть объяснены путём простого зеркального отражения исторической действительности. Это может служить лишь намёком, помогающим нам развернуть нить нашего толкования басни.

2 ученик. Воспользуемся этим намёком. Само сопоставление басни с трагическим положением Наполеона указывает нам на серьёзный и, главное, двойственный характер, на внутреннее противоречивое строение того сюжета, который лежит в её основе. Попытаемся вскрыть заложенное в басне противочувствие, различить те два плана, в которых она развивается в противоположном направлении. Первое, что бросается нам в глаза, - это необычайная тревога, близкая к панике, которая так непередаваемо мастерски набросана в первой части басни. Впечатление от ошибки волка раньше всего сказывается не растерянностью самого волка, а необычайным смятением самой псарни:

(Чтец) Поднялся вдруг весь псарный двор –

Почуя серого так близко забияку,

Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;

Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!» -

И вмиг ворота на запор;

В минуту псарня стала адом.

Бегут: иной с дубьём,

Иной с ружьём.

«Огня! – кричат, - огня!» Пришли с огнём.

1 ученик. Весь этот шумливый, кричащий, бегающий, бьющий, смятенный стих, который как лавина обрушивается на волка, вдруг принимает совершенно другой план - стих делается длинным, медленным и спокойным, как только переходит к описанию волка:

(Чтец) Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом,

Зубами щёлкая и ощетиня шерсть,

Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;

Но, видя то, что тут не перед стадом

И что приходит наконец

Ему расчесться за овец,-

Пустился мой хитрец

В переговоры!..

Необычайный контраст движения на псарне и забившегося в угол волка настраивает нас определённым образом: мы видим, что борьба невозможна, что волк затравлен с самой первой минуты, что его гибель не только не обозначилась, но и почти уже свершилась на наших глазах,- и вместо растерянности, отчаяния, просьб мы слышим величественное начало стиха, словно заговорил император:

(Чтец)И начал так: «Друзья, к чему весь этот шум?»

2 ученик . Налицо величественное начало, словно речь идёт о спокойном и очень торжественном начале, но потрясающе серьёзно по контрасту с предыдущими строками. Крылов с необыкновенной поэтической смелостью уничтожает, умаляет, сводит одной презрительной нотой на нет всё противостоящее волку. Подобный по смелости приём трудно найти в русской поэзии.

1 ученик. Уже это одно настолько противоречит тому истинному смыслу обстановки, которая создалась; уже это одно настолько извращает уже с самого начала ясную для читателя картину вещей, что одними этими словами явно создаётся и в течение басни врывается её второй план, столь необходимый для её развития. Слова волка продолжают развивать этот новый, второй план с необычайной смелостью:

( Чтец)«…Пришёл мириться к вам совсем не ради ссоры;

Забудем прошлое, уставим общий лад!

А я не только впредь не трону здешних стад,

Но сам за них с другими грызться рад,

И волчьей клятвой утверждаю,

Что я…»

2 ученик. Здесь всё построено на интонации величия и всё противоречит истинному положению вещей: глазами он хочет всех съесть - словами он обещает им покровительство; на деле он жалко забился задом в угол – на словах он пришёл к ним мириться и милостиво обещает больше не обижать стад; на деле собаки готовы растерзать его каждую секунду - на словах он обещает им защиту; на деле перед нами вор – на словах он волчьей клятвой утверждает своё необычайно подчёркнутое перерывом речи «я». Полное противоречие между двумя планами в переживаниях самого волка и между истинной и ложной картиной вещей продолжает осуществляться и дальше.

1 ученик. Ловчий, прерывая речь волка, отвечают ему явно в другом стиле и тоне. Если язык волка совершенно правильно назвал один из критиков возвышенным простонародным наречием, неподражаемым в своём роде, то язык ловчего явно противоположен ему как язык житейских дел и отношений. Его фамильярные «сосед», «приятель», составляют полнейший контраст с торжественностью речи волка. Но по смыслу они продолжают развивать переговоры, ловчий согласен на мировую, он отвечает волку в прямом смысле на его предложение о мире согласием. Но только эти слова одновременно означают и совершенно противоположное.

И опять катастрофа басни объединяет оба плана вместе, когда в словах ловчего они обнаруживаются одновременно:

(Чтец) «…А потому обычай мой:

С волками иначе не делать мировой,

Как снявши шкуру с них долой».

И тут же выпустил на Волка гончих стаю.

Переговоры закончились мировой, травля закончилась смертью. Одна строка рассказывает о том и о другом вместе.

2 ученик. Басня «Волк на псарне» развивается в двух противоположных эмоциональных планах. С самого начала для нас ясно то стремительное нападение на волка, которое равносильно его гибели и смерти. Эта угроза, не прекращающаяся ни на одну минуту, продолжает существовать всё время в течение басни. Но параллельно с ней и как бы над ней развивается противоположный план басни – переговоры, где речь идёт о мире и где одна сторона просит заключить мир, а другая отвечает согласием, где роли героев удивительно переменились, где волк обещает покровительствовать и клянётся волчьей клятвой.

1 ученик. Эти два плана даны в басне со всей поэтической реальностью, имеют двойственную оценку, которую автор даёт каждому своему герою. И если согласиться, что басня «Волк на псарне» художественно воспроизводит перед нами нашествие Наполеона на Россию и великую борьбу с ним нашего народа, то это ещё, конечно, никак не уничтожит совершенно явного героического настроения басни.

2 ученик. Впечатление от басни может быть названо трагическим, потому что соединение двух планов создаёт переживание, которое характерно для трагедии. В трагедии два развивающихся плана замыкаются в одной общей катастрофе, которая одновременно знаменует и вершину гибели и вершину торжества героя. Трагическим обычно называли психологи и эстетики именно такое противоречивое впечатление, когда высшие минуты торжества нашего чувства падали на окончательные минуты гибели. Слова Шиллера: «Ты возвышаешь мой дух, ниспровергая меня» применимы к данной басне. Можно ли утверждать, что острие насмешки обращено против волка?

1 ученик: Чем спокойнее, величественнее текут переговоры, тем ужаснее и страшнее действительная гибель, и когда мир заключён, тогда начинается травля.

Сценка(выступление 4-ой группы детей)

Анализ басни «Осёл и Соловей»

1 ученик. В этой басне Крылов даёт такое подробное и живописное описание пения соловья, что многие критики считают это образцовым описанием, превосходящим всё то, что до сих пор было дано в русской поэзии. По причине такого подробного описания не могла не отодвинуться на второй план сама мораль басни, лукаво прикрытая традиционным пониманием басни, которая якобы не имеет другой цели, как обнаружить глупость осла.

2 ученик. Но если бы басня действительно не имела никакой другой цели, к чему было такое подробное описание соловьиного пения; разве басня не выиграла бы в выразительности, если бы баснописец просто рассказал нам, что, выслушав песнь соловья, осёл остался им недоволен?

1 ученик. Вместо этого Крылов находит нужным подробнейшим образом дать картину соловьиного пения, заставляя нас, по выражению Жуковского, как бы мысленно присутствовать при этой сцене, и даёт понять нам не только то, что соловей пел хорошо, но и заставляет нас в определённом эмоциональном тоне понять это сладкопевчество и сладкогласие соловья. Соловьиное пение изображено именно как искусное сладкогласие, описание выдержано совершенно в тоне сентиментальной пасторали, и всё дано в приторно-нежной гамме, доводящей до чудовищного преувеличения томность и негу идиллической сцены.

2 ученик. Крылов изобразил донельзя приторную пастораль, и, следовательно, дальнейшее противопоставление петуха соловью нами воспринимается уже как резкий диссонанс, врывающийся в эту мармеладную картину, а отнюдь не как доказательство невежественности осла. «Петух здесь выбран для того, чтобы без лишних слов изобразить ослиный вкус: в чём может быть больше противоположности, как не в пении соловья и петушином крике? В этом изображении главным образом и сосредотачивается ирония писателя.

1 ученик. Крылов в своей басне имел в виду нечто неизмеримо больше, чем простое обнаружение невежественности осла: достаточно приглядеться к тому, какой резкой противоположностью вдруг оборачивается вся картина, когда под маской одобрительных слов осла вдруг упоминается петух. Мы видим смысл упоминания о петухе в той чрезвычайной противоположности, которой ничего не может быть больше и которую составляет это упоминание. В басне возникают два плана чувств, которые обнаруживали мы и в предыдущих баснях.

2 ученик. Перед нами всё время развивается пастораль, необычайно широко и пространно развёрнутая. У самого конца мы вдруг оборачиваем всю картину и освещаем её совершенно противоположным светом. Крик петуха, резкий и пронзительный, врывается в идиллическую картину. Второй же план басни только на время ушёл от нашего внимания. Этот второй план в грубой, резко пронзительной музыке сразу противопоставляется праздничному и пряничному пению соловья, временно уходит из поля нашего внимания только с тем, чтобы обнаружиться в конце басни с необычайным эффектом взрывающейся бомбы.

1 ученик. Пение соловья утрировано до крайности, как и ответы осла, который не просто обнаруживает непонимание этого пения, а под маской полного понимания, то есть, закрепляя этот пасторальный план басни ещё раз в заключительных стихах, вдруг прорывает его планом совершенно противоположным.

2 ученик. Истинный смысл басни заключается не в изображении суда невежды, а опять в противоборстве и сопоставлении двух противоположных планов, в которых развивается басня, причём развитие и нарастание каждого из этих планов одновременно усиливают эффект другого. Чем сложнее и сладкогласнее изображается пение соловья, тем резче и пронзительнее кричит упоминаемый в конце петух.(вывод)В основе басни противочувствие, но только способ его протекания и завершительное его разгорание дано в несколько иных формах.

Сценка(выступление 5-ой группы детей)

Анализ басни «Стрекоза и Муравей»

1 ученик. В этой басне детям казалась очень чёрствой и непривлекательной мораль Муравья и всё их сочувствие было на стороне Стрекозы, которая хоть лето, да прожила грациозно и весело, а не Муравья, который казался детям отталкивающим и прозаическим.

2 ученик. Если силу басни Крылов полагает в морали Муравья, то почему вся басня посвящена описанию Стрекозы и её жизни и вовсе нет описания мудрой жизни Муравья?

1 ученик. Ответ прост: истинной героиней рассказа является именно Стрекоза, а не Муравей.

2 ученик. В данной басне Крылов, почти не изменяющий своему ямбу, переходит на хорей, который соответствует описанию Стрекозы, а не Муравья. (Благодаря этим хореям сами стихи как бы прыгают, прекрасно изображая попрыгунью-стрекозу. Григорьев). Вся сила басни заключается в том контрасте, который положен в её основу, когда всё время перебивающиеся картины прежнего веселья и беззаботности сопоставляются и перебиваются картинами теперешнего несчастья Стрекозы.

1 ученик. Мы воспринимаем басню в двух планах, в басне развивается противочувствие, которое лежит у неё в основе. По мере усиления одной картины сейчас же усиливается им противоположная. Всякий вопрос Муравья, напоминающий о бедственном положении Стрекозы, перебивается как раз обратным по смыслу восторженным рассказом Стрекозы, и Муравей нужен только для того, чтобы довести эту двойственность до апогея и там обернуть её в замечательной двусмысленности. (обыграть)

«А, так ты…» (Муравей готовится поразить Стрекозу)

«Я без души

Лето целое всё пела»

(Стрекоза отвечает невпопад, она опять припоминает лето)

«Ты всё пела? Это дело:

Так поди же, попляши!»

2 ученик. Здесь двусмысленность достигает своего апогея в слове «попляши», которое относится к одной и другой картине, объединяет в одном звуке всю ту двусмысленность и те два плана, в которых до сих пор развивалась басня: с одной стороны, это слово, примыкая по своему прямому смыслу к «ты всё пела», явно означает один план, с другой стороны, по своему смысловому значению слово «попляши» вместо «погибни» означает окончательное разоблачение второго плана, окончательного бедствия. И эти два плана чувства, с гениальной силой объединённые в одном слове, когда в результате басни слово «попляши» означает для нас одновременно и «погибни» и «порезвись», составляют истинную сущность басни.

1 ученик (вывод): чем сильнее беззаботность, тем острее и ближе гибель. Речь идёт не о простой временной последовательности, которая заключена в самом факте и материале повествования Стрекозы – сперва пела, потом попала в беду, раньше лето, потом зима, - вся суть в формальной зависимости обеих частей. Басня построена так, что чем беззаботнее было её лето, чем острее дана её резвость, - тем ужаснее и ощутимее постигшая её беда. Каждая фраза, которую произносит она в разговоре с Муравьём, в совершенно одинаковой степени развивает оба плана картины. Это развивает картину резвости и это же окончательно означает грозящую её гибель.

2 ученик (катастрофа):«так поди же, попляши» - даётся короткое замыкание в самом стихе выраженной беззаботной лёгкой резвости и окончательной безнадёжности. «Попляши» - это и «погибни» и «резвись».

Заключение

Учитель 1. Таким образом, при анализе басен И.А.Крылова мы доказали тезис Л.С.Выготского, что всякое произведение искусства таит в себе внутренний разлад между содержанием и формой и что именно формой достигает художник того эффекта, что содержание уничтожается, как бы погашается.

Учитель 2. При анализе басен мы установили, что эстетическая реакция заключает в себе аффект, развивающийся в двух противоположных направлениях, который в завершительной точке, как бы в коротком замыкании, находит своё уничтожение. Переосмыслили значение понятия катарсис. Анализируя особенности структуры художественного произведения, мы воссоздали структуру той реакции, той внутренней деятельности, которую это произведение вызывает.

Учитель 1. В дальнейшем нам предстоит занимательная, а самое главное, самостоятельная работа по анализу других басен И.А.Крылова – «Тришкин кафтан», «Синица», «Демьянова уха», «Мор зверей».

Учитель 2. Л.С.Выготский подверг анализу не только басни И.А.Крылова. В его труде «Психология искусства» рассматриваются трагедии Шекспира и «Лёгкое дыхание» И.А.Бунина, к которым в дальнейшем мы обязательно приступим.

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/508680-iskusstvo-kak-prijom