Жанр послания в лирике Гервасия Псальмова

Федеральное государственное бюджетное образовательное

учреждение высшего образования

«Смоленский государственный университет»

Кафедра литературы и журналистики

Жанр послания в лирике Г. Псальмова

Магистерская диссертация по специальности 45.04.01 –

филология (русская литература)

Недопекина Елена Александровна,

студентка-магистрантка

Научный руководитель

доктор филологических наук,

профессор Л.В.Павлова

Смоленск

2017

СОДЕРЖАНИЕ

Введение…….…………………………………………………………….3

ГлаваI. Послание как жанр

§1. История жанра послания……………………………………………12

§2. Становление жанра послания в русской поэзии конца XVIII века (М.Н. Муравьёв, Н.М. Карамзин)……………………………………………...21

§3. Жанр послания в лирике XIX века………………………………….30

§4. Диалогизация жанра послания в русской лирике рубежа XIX-XX веков...................................................................................................................36

ГлаваII. Стихотворные послания Гервасия Псальмова

§1. Стихотворения ученикам……………………………………………45

§2. Г.Е. Псальмов и Н.В. Псальмова………………………………….. 55

§3. Стихотворения Г. Псальмова Епископу Смоленскому Нестору и священнику З. Зезюлинскому…………………………………………………..65

§4. Другие адресаты лирики Г. Псальмова……………………………75

Заключение…..………………………………………………………….82

Литература…..………………………………………………………….86

ВВЕДЕНИЕ

Вся частная и общественная жизнь Гервасия Ефремовича Псальмова протекала в вечном труде: летом на ниве, а зимой в народной школе. Святые обязанности хлебопашца Гервасий Псальмов нёс до изнеможения, постоянно испытывая муку физическую и нравственную. Этот поэт-самоучка, самостоятельно освоивший ряд иностранных языков, среди которых был и древнееврейский, всю жизнь мечтал, чтобы его стихи увидели свет. Его мечте не суждено было сбыться. Связей в литературных кругах не было, как и денег на то, чтобы опубликоваться своими силами. Единственное издание стихотворений поэта состоялось только в 1914 году – спустя 14 лет после смерти поэта. Псальмов, лишённый общения, проведя всю свою жизнь в глухой Смоленской деревне, обращается в своём творчестве к посланию. Послание – свободный, неканонический жанр. Оно легко вмещает самое различное содержание – от дружеского подтрунивания до серьезных размышлений на общественные или философские темы. Именно в послании апробирована и реализована модель коммуникативных отношений в системе диалогических координат: автор-адресат. Послание предполагает автобиографичность, выраженную фактами жизненных обстоятельств, которые позволяют соотнести лирического героя с самим автором. Адресант предстаёт реальной фигурой, отражённой в тексте не только биографическим объектом, но и психологическим через авторский склад мышления, способ мировосприятия. Образ адресата в послании также становится конкретным, часто вполне биографическим, в роли образа адресата выступали друзья, члены семьи автора. В послании преодолевалась безличность образа поэта, происходит замена абстрактного человека частным с его чувствами и переживаниями.

Бытование лирических жанров в поэзии является одной из не прояснённых проблем современной литературы. Разработкой данного вопроса занимаются с конца XIX века до сегодняшних дней. С появлением романтизма принцип «чистоты» жанров, главенствующий в период классицизма, перестаёт быть определяющим; его сменяет принцип авторской индивидуальности, разрушающий «традиционную систему жанров и, что ещё важнее, самое концепцию жанра как центральной и стабильной теоретико-литературной категории».¹ Вопросы о судьбе классицистических жанров и об определении самого термина «жанр» астановятся особенно актуальными после изменений в жанровой системе литературы романтизма. Для того чтобы ответить на данные вопросы, важно проследить изменения, происходившие в жанровой системе лирики XIX-XX веков. Анализируя судьбу отдельного жанра, можно обнаружить общие закономерности, которые позволят говорить об особенностях жанрообразования в тот или иной период. Исторически сложившиеся жанры сохраняются после распада жанровой системы, но в трансформированном виде. Такой подход был предложен Ю.Н.Тыняновым: «Давать статическое определение жанра, которое покрывало бы все явления жанра, невозможно: жанр смещается; перед нами ломаная линия, а не прямая линия его эволюции – и совершается эта эволюция как раз за счёт «основных» черт жанра…»². В данном исследовании совмещаются исторический подход к жанру с теоретическим не только на уровне трансформации жанра, но и на уровне выявления общих принципов модификации жанра в разные периоды.

Жанры поэзии XIX-XX веков трудно соотносить с каноническими, исторически сложившимися. Отечественные исследователи предлагают несколько путей решения проблемы жанра.

1. Отказ от классификации жанров лирики XIX-XX веков вообще, так как лирика XX века становится внежанровой, если понимать под жанром классицистическое «сочетание предустановленной темы, правилами предписанных стилистических, а также метрических средств, определённой эмоциональной настроенности…».³

2. Появление новых жанров после распада предыдущих, необходимость создания новой классификации, т.е. основу жанровой системы. «Жанры пересекаются, сбивают друг друга с ног, падают сами – и современных содержательно оправданных жанров мы не знаем».⁴ При таком подходе существование исторических жанров возможно «как динамических структур в границах литературного направления»⁵, в литературе же нового времени классицистическими «жанровыми наименованиями обладают только стилизации».⁶ Новые принципы классификации позволяют описать тексты, не давая представления о механизме жанрообразования и жанровосприятия, о соотношении с исторически сложившимися жанрами.

3. Предлагается третий путь решения проблемы жанра. После деформации жанровой системы классицизма жанры, не отвечающие новым требованиям, утрачиваются, а другие сохраняются. Количество и специфика «уцелевших» жанров⁷ остаются неизвестными.

4. Четвёртый путь заключается в отождествлении современных жанров с жанрами речевыми.⁸ Такое решение не даёт представления об общей жанровой типологии, а всего лишь о видовой специфике лирики отдельных поэтов.

Ни один из предложенных подходов не даёт полноценного представления о жанрах современной лирики и о соотношении «новых» жанров с исторически сложившимися. Вопрос о судьбе классических жанров остаётся открытым.

Наше исследование посвящено анализу посланий в творчестве Гервасия Ефремовича Псальмова, выявлению основных черт данного жанра, определению места посланий в поэзии Г. Псальмова и в историко-литературном контексте.

Актуальность работы обусловлена тем, что имя поэта-самородка вошло в литературу лишь недавно. На сегодняшний день наследие Псальмова остаётся малоизученным. Работ по заявленной теме выявлено не было. За последние несколько лет была выполнена колоссальная работа по изучению творчества Псальмова. В библиотеках и архивах России, Беларуси, Польши были собраны материалы для реконструкции биографии и творческого пути Г. Псальмова; издана книга «Стихотворения. Гервасий Псальмов» (Смоленск: Свиток, 2013); проведены презентации стихотворений, опубликована серия статей, посвящённых различным аспектам творчества Псальмова; собраны и систематизированы материалы о творческом наследии поэта в коллективной монографии «Гервасий Псальмов: проблемы творчества»; 13 сентября 2016 года состоялось торжественное открытие памятника Псальмову, автор скульптуры – известный смоленский скульптор В.С. Гращенков; продолжается исследовательская работа по изучению стихотворений Псальмова. В перспективе – издание максимально полного собрания сочинений, снабжённого комментариями и приложениями с архивными материалами, а также проведение конференции «Поэтические самородки русской деревни: Гервасий Псальмов».

Материалом исследования послужили издания «Стихотворения. Гервасий Псальмов» (Смоленск: Свиток, 2013) и «Полное собрание сочинений Г.Е. Псальмова. Великие Луки. 1914 год.)

Объектом исследования являются стихотворения: «Жене»⁹, «Подруге»¹⁰, «Ей¹¹», «К Н.В. Псальмовой»¹², «Н.В. Псальмовой»¹³, «Жница»¹⁴, «Жене» («Не плачь, дорогая, и плачем своим…»)¹⁵; «Ученикам начальной школы»¹⁶, «Будущим пастырям» (воспитанникам Смоленской духовной семинарии)¹⁷, «На жизненный путь» (воспитанникам народной школы)¹⁸, «После экзамена»¹⁹; «Преосвященнейшему Нестору, епископу Смоленскому» ( прошение в стихах)²⁰, «Ему же»²¹, «Ему же»²², «Ему же»²³, «Отцу З.И. Зезюлинскому»²⁴, «Духовнику о. Захарию Зезюлинскому»²⁵; «М.М. Ам – кому»²⁶, «О.К.Ф.С…ву»²⁷, «На могиле брата»²⁸, «На могиле матери»²⁹, «На смерть С.К.С…ва»³⁰, «Эпитафия»³¹, «Пахарю»³², «За пашней»³³, «Совет сироте»³⁴, «Поэту»³⁵, «Романс»³⁶, «Томительная дума»³⁷, «Моему собрату»³⁸, «М.Н. Каменцевой»³⁹, «Две встречи (М.Н. Каменцевой)⁴⁰, «Моим знакомым»⁴¹, «Милый друг, я молюсь за тебя»⁴², «Покинутой»⁴³, «Скорбящей матери»⁴⁴, « К ней»⁴⁵.

Предмет исследования – жанровые особенности стихотворных посланий Г.Е. Псальмова.

Цель исследования: выявить и описать лирические произведения Г. Псальмова, тяготеющие к жанру послания.

В соответствии с целью были определены следующие задачи:

– определить характерные черты жанра послания;

– проанализировать корпус всех известных на сегодняшний день стихотворений Г. Псальмова с точки зрения жанровой принадлежности;

– определить место посланий Г. Псальмова в его лирике и в историко-литературном контексте.

С момента введения творческого наследия Г. Псальмова в читательские и научные круги проведена большая работа по его изучению, в результате чего появилась серия статей, посвящённых различным аспектам псальмовского творчества, опубликована коллективная монография «Гервасий Псальмов: проблемы творчества». Однако история изучения творчества долгое время забытого смоленского поэта исчисляется всего несколькими годами. Этим обусловлена научная новизна предпринятого исследования.

Усилиями исследовательской группы, занимающейся реконструкцией творческого пути, изданием и изучением произведений Псальмова, получены важные наблюдения и результаты: обозначены основные вехи жизни и творческого пути Псальмова, определены основные, приоритетные направления изучения творчества поэта, проанализирован образ автора в лирике Псальмова; ряд статей посвящён жанровым особенностям, тематике, поэтическому языку, что позволяет делать выводы о художественном своеобразии лирики Псальмова; описаны этапы работы по изучению творчества поэта, дана характеристика изданий сочинений.

Теоретической базой и методологической основойнастоящего исследования послужили теоретические труды Ю.М. Лотмана, Р.О. Якобсона, Ю.Н. Тынянова, Д.С. Лихачёва, М.М. Бахтина, Л.Я. Гинзбург, О.М. Фрейденберг; работы по теории и истории жанра С.С. Аверинцева, Н.Я. Лейдермана, Л.В. Чернец.

Издания сочинений поэта. При жизни поэта были опубликованы лишь несколько стихотворений поэта – в 1899 году в газете «Минский листок» № 154 появилось его стихотворение «Ночь перед Рождеством Христовым» и в октябрьском номере «Северо-Западного слова» – «Угрюма ты, осень, уныла!» В 1914 году (спустя 14 лет после смерти поэта) под редакцией Г.Е. Клочковского, к тому времени уже бывшего редактора-издателя «Северо-Западного слова», вышло «Полное собрание сочинений Г.Е. Псальмова». Собрание сочинений представляет объёмный том – около 250 страниц. По жанрово-тематическому принципу выделены 6 разделов: «Песни горя» (в двух частях 28 и 47 стихотворений), «Песни любви» (58), «Описание и прочее» (10), «Посвящения» (18), «Духовные стихи» (22), «Сатиры, эпиграммы и прочее» (13). В конце – небольшой раздел «Прибавления», в который вошли, как сказано в подзаголовке, стихотворения, «найденные после его смерти и присланные в редакцию «Северо-западного слова» после составления настоящего сборника. В 2013 году вышел сборник «Гервасий Псальмов. Стихотворения», подготовленный иеромонахом Хрисанфом (Шадроновым), Л.В. Павловой, И.В. Романовой, В.С. Ковалевой. Издание подготовлено в рамках научно-исследовательского проекта «Сочинения Гервасия Псальмова: подготовка текста, исследование, комментарий». Сборник открывает статья «Этой жизни ярмо многотрудное»: о поэте Гервасии Псальмове, выполненная Л.В. Павловой, иеромонахом Хрисанфом (Шадроновым). В сборник вошли 119 стихотворений различных жанров и тематики.

Теоретическая значимость исследования определяется возможностью использования результатов работы для выхода к литературоведческому анализу жанровых особенностей послания в творчестве других авторов.

Практическая значимость. Материалы данной работы могут быть использованы при дальнейшем изучении творчества Г. Псальмова, в рамках лекций и практических занятий по курсу история русской литературы, при составлении учебных пособий для высших учебных заведений и школ.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в виде доклада «Жанр послания в лирике Г. Псальмова» на студенческой научной конференции «Золото и серебро русской литературы» (Смоленск, 2016), в виде доклада на «XVI Рождественских чтениях» на тему «Творчество Гервасия Псальмова как духовное завещание потомкам» (Рославль, 2016); в виде доклада на научно-практической конференции «Русский язык и литература как средство формирования гражданской идентичности и толерантности в поликультурном обществе» (Рославль, 2016); в виде статьи в Выпуск VIII «Смоленского филологического сборника» (Смоленск, 2016).

Положения, выносимые на защиту:

1. Анализ стихотворений Г. Псальмова показал, что исследованные произведения содержат все жанрообразующие элементы послания;

2. Стихотворения Г. Псальмова во многом носят биографический характер, что усиливает роль затекста при анализе посланий;

3.Анализ стихотворений выявляет особенности художественного мира Г. Псальмова, существенно отличающегося от современных ему поэтов;

4. При анализе произведений выявлены черты классической русской традиции в творчестве Г. Псальмова как предшествующего, так и последующего периодов: преемственность к романтической лирике В.А. Жуковского, раннего М.Ю. Лермонтова; ориентация на реалистическое отображение действительности, диалогизация лирики, что характерно для поэтов начала XX века.

Структурамагистерской диссертации обусловлена логикой исследования и состоит из введения, двух глав, заключения, и библиографии.

Вовведенииобосновывается выбор темы исследования, его актуальность и научная новизна, определяется объект, предмет диссертации, формулируются цели, задачи и методологическая база исследования, устанавливаются теоретическая значимость и практическая ценность работы, определяются положения, выносящиеся на защиту.

Первая глава «Послание как жанр» посвящена становлению и развитию жанра послания в русской литературе, начиная с концаXVIII века (рассматривается в творчестве М.Н. Муравьёва, Н.М. Карамзина), в этой главе также произведён обзор основных исследований о жанре послания. Выделены основные типологические черты жанра послания. Отмечены неизменные доминанты и вариативные компоненты жанра послания. Наблюдения и выводы данной главы формирует контекст, необходимый для оценки традиционности и/или оригинальности посланий Г. Псальмова, анализу которых посвящена вторая глава диссертации «Стихотворные послания Г. Псальмова».

В заключении приводятся общие итоги исследования, формулируются основные выводы и намечаются перспективы развития и дальнейшего изучения темы.

Литературавключает список теоретических работ (монографий и статей).

ГЛАВАI.

ПОСЛАНИЕ КАК ЖАНР

§1. История жанра послания

В конце XVII века в России из прозаических дидактических посланий появляются новые, более сложные жанровые формы, ориентированные на различные источники: на прозаический «бытовой» или поэтический высокий (античные образцы). Термин «послание» в античности относится к лирическим текстам, которые имеют обращение к читателям, предполагают наличие двух субъектов и мотив беседы. Таким образом, установка на диалог становится основным принципом жанра послания.

Античная лирика представляет обращение к собеседнику, но не является диалогичной, так как обращение имеет формальный характер, не выявляется индивидуальности лирического субъекта, нет противопоставления «я» – «другой». Греческая лирика мыслится как монолог, а жанр послания требует отделения себя от мира. Формальный адресат в античности не предполагает адресации с установкой на диалог.

Русское стихотворное послание XVIII века опиралось на греческие и римские образцы: античность ориентирована на голос «хора» (один субъект сознания через несколько точек зрения). Из древнерусского дидактического послания пришла полемика сознания в русское стихотворное послание XVIII века. На соединении этих двух черт зародился жанр поэтического послания в классицизме.

Более поздние варианты послания строятся на соположении русской и европейской традиций: «русское дружеское послание 1800-1810-х годов тесно связано с западноевропейской традицией и вместе с тем это явление в высшей степени национальное, обусловленное обстоятельствами русской культурной жизни»⁴⁶. Европейская эпистола XVII-XVIII веков создавалась под влиянием творчества Горация. Послание как жанр встречается в творчестве Вольтера, Н. Буало, предпринимаются попытки дать классификацию данного жанра В Европе. А.П. Сумароков в «Эпистоле о стихотворстве» (1747г.)⁴⁷ подчёркивает, что стихотворное послание предполагает стилистическую однородность и стройность стиха. Послания с XVIII века по XX век имеют стихотворную форму, отсутствуют тексты, написанные верлибром.

Послание XVIII века является синкретическим жанром, соединением стихотворного письма и эпистолы. Выделяются 5 признаков, отличающих письма от эпистол:⁴⁸

1. Письмо, в отличие от эпистолы, может, но не должно быть опубликованным.

2. Посьмо адресуется не государственному лицу, а частному человеку(«приятелю»). Если и указывается его пост, то лишь формально, для соблюдения этикета.

3. Адресант письма – частный человек, а «автор» эпистолы – либо государственный деятель, либо поэт, поучающий и направляющий аудиторию (т.е. эпистола более риторична).

4. Письмо – жанр камерный, приближённый к элегии, а эпистола приближена к оде.

5. Стихотворное письмо, в отличие от эпистолы, имитирует письмо почтовое и даже предполагает его «отправление».

Во второй половине XVIII века соединение стихотворного письма и эпистолы развивается и приводит к появлению собственно жанра послания⁴⁹. Границы между письмом и посланием крайне тонки: одно и то же стихотворение может называться письмом и посланием. Для отличия жанра послания от смежных (письма, эпистолы) требовалась авторская маркировка жанра в заглавии (название жанра) и указание адресата. Такая маркировка обусловлена несколькими причинами: согласно канонам классицизма жанровый принцип является определяющим (художественный текст должен быть определённого жанра); послание, находясь на границе литературы и быта, нуждается в авторском уточнении «художественности»; послание должно иметь адресата, роль жанрового маркера возрастает при фиктивном адресате.

Таким образом, мы можем говорить о появлении в русской литературе XVIII века жанра послания, который имеет разнородные источники. При всей противоречивости синонимических терминов для обозначения трудно различимых понятий, жанр послания представляет единство, так как в нём признаки других жанров объединились коммуникативной ситуацией (разделение эксплицитного и имплицитного адресата), что и становится жанровой доминантой послания.

Соотношение доминанты и вариативных признаков послания в разные периоды было разным. Исторически доминантой лирического послания является установка на коммуникацию, диалогизм. В статье «Лингвистика и поэтика» Р.О. Якобсон определил шесть актов коммуникации:⁵⁰ получатель, отправитель, сообщение, контекст, код, контакт.

Отправитель или адресант послания является лирическим субъектом и лицом, близким к биографическому автору. Это постоянный признак классицистического послания, находящегося на границе литературы и быта.

Контекстом в послании является не только литературная ситуация, но и сфера быта, система ценностей общества. В классицистическом послании автор стремится отграничиться от мира для разговора с адресатом, происходит преодоление контекста.

Установка на единство кода автора и его адресата есть постоянная черта классицистического послания. В послании автор использует особый, специальный код, известный адресату и не известный читателю; это ориентация на идеальную коммуникацию, полное понимание собеседника.

Сущность послания – контакт «несмотря на», два человека посредством письма восстанавливают единство. Послание мыслится как эквивалент письма, овеществляется, таким образом преодолевается коммуникативная преграда.

Необходимым признаком послания является наличие адресата. Адресат может быть конкретным, обобщённым и условным (фиктивным).

Вторым главным признаком послания является сообщение. В эпоху классицизма функционируют гражданское и дружеское послания. В дружеском послании личные ценности являются темой, в гражданском послании тема долга первостепенна.

Адресат и содержание в посланиях варьируются. Послание отражает самоощущение человека, его способность к самоопределению в мире. В послании главенствующую роль приобретает что и почему пишет автор.

Лирика занимает особое место в литературе классицизма, в лирике отражены отношения отдельного человека к бытию. Главным жанром классицизма является ода, воспевающая доблести героя; далее следует жанр подражания древним(ориентация на античные образцы); следующими следуют жанры индивидуализированные – послание, идиллия, позднее элегия; в самом низу находятся сатира и эпиграмма. Послание занимает промежуточное место между «высокими» и «низкими» жанрами в системе классицизма XVIII века.

Первые шаги по определению жанровой модели послания были предприняты в работах Н.Л. Лейдермана и Е.Н. Левинтовой. Изучая труды Аристотеля, Н.Л. Лейдерман обнаруживает многоплановость жанра: « план содержания, план структуры и план восприятия». Между ними «существует определённая субординация: план содержания выступает фактором по отношению к структуре в качестве ожидаемого результата, ибо жанровая структура – это своего рода код к эстетическому эффекту (катарсису), система мотивировок и сигналов, управляющих эстетическим восприятием читателя».⁵¹

Носители жанра, определяемые и одновременно определяющие, обусловлены кодом жанровой структуры. Н.Л. Лейдерман так их определяет:

– субъектная организация художественного мира;

– пространственно-временная организация;

– ассоциативный фон произведения;

– речевая организация.

Такой подход не даёт полноты освещения вопроса образования жанровой модели послания, так как рассматривается только со стороны жанрового содержания. Существует другой метод, при котором послание рассматривается в плане интерпретации: «жанроопределение есть способ структурирования текста».⁵²По мнению автора, в основе любого жанра лежит «классическая триада: субъект – время – место».⁵³

Исследователи жанра послания сделали попытки определить сущность жанра послания и вывести «формулу» жанра. В таких попытках не был рассмотрен вопрос о родовой специфике жанра. Изучая историко-литературную ситуацию бытования жанра послания, исследователи сходятся во мнении, что жанр послания имеет эпические и лиро-эпические корни. В данной работе мы будем говорить о послании как о лирическом жанре: во-первых, послание воплощает не картину мира, а отношение к этому миру, образ мира заменяется образом переживания, характерным для послания как жанра лирики; во-вторых, соотношение автора и адресата остаётся в рамках лирики, не переходя в эпический сюжет.

При определении типологии жанра послания выводится один, самый главный типологический структурообразующий признак-установка на диалог с адресатом: «Жанровая доминанта послания видится в его диалогичности, установке на разговор, собеседование».⁵⁴ Диалог в послании имеет свою специфику: «диалогичен сам образ миропереживания, порождаемый жанровой структуры послания»⁵⁵, создаётся иллюзия замкнутого от остальной аудитории дискурса.

Доминанта определяет и структуру классицистического послания. На первый план выходит коммуникативная ситуация «я – ты», «персонажи» внутритекстового дискурса конкретно обозначены в тексте. При адресации реальному лицу называется его имя или указывается иное, но обязательно узнаваемое. Если адресат посланий обобщённый, то он персонифицируется, наделяется определёнными чертами, которые отличают его от читательской аудитории. Фиктивный адресат наделяется биографическими и психологическими характеристиками, становится полноправным участником акта коммуникации, подчёркивается «реальность» адресата как собеседника. Адресат (реальный, обобщённый, фиктивный) в послании наделён своей «биографией», отличающей его от остальных. Наличие адресата в послании – «атрибут художественной структуры».⁵⁶

Автор в послании является одновременно лирическим субъектом и реальным автором, наделённым конкретной биографией. Адресат в контексте – собеседник, во внетекстовом же ряду – друг автора, знакомый, воображаемый собеседник или опоэтизированная деталь. Отправитель и адресат (второй структурный признак послания) находятся на грани условно-литературного и реально-бытового контекстов.

Ограниченность от аудитории является третьим структурным признаком послания. Наличие этого признака предполагает, что у «персонажей» послания есть общий код и «общая память»⁵⁷, необходимые для успешной коммуникации. Не шифруемая имплицитным адресатом информация становится маркером адресации послания конкретному лицу, способному для дешифровки.

В качестве вариативного структурного признака иногда указывается пространственный аспект (оценочное противопоставление «своего» мира «чужому»). Нам представляется возможным говорить о «поэтическом» мире послания, но проблематично – о картине мира, о пространстве в лирическом тексте, так как в лирике пространство как бы свёрнуто до мгновения. Если и встречаются послания с атрибутами «домашнего» пространства, то они являются вариантом жанрового признака послания, функционируя на грани художественной условности.

Основу классицистического жанра послания и последующих жанровых вариаций составляют три структурных доминантных признака. Послание становится метакоммуникативным, проявляющимся тремя способами: рефлексией, указанием на сферу и границы коммуникации, определением адресата.

Рефлексия выявляется в наличии коммуникации. В посланиях XVIII-XIX веков заглавие чаще включает имя адресата, в XX веке более распространённым становится слово-маркер (письмо, послание, открытка). В таком случае это не просто беседа, а разговор с читателем о разговоре с адресатом. Послание становится метатекстом.

Второй признак определяет сферу и границы коммуникации. В послании обязательно указание конкретного адресата, не равного всей аудитории.

Послание есть жанр, в котором предельно реализуется продуктивность диалога собеседников, так как осуществляется рефлексия коммуникации (реакция собеседника, наличие «общей памяти» и общего кода). Рефлексия характерна и для других жанров, но в послании она становится обязательной.

Вопрос о «разновидностях» (или жанровых модификациях) послания актуален на сегодняшний день. Соглашаясь с существованием модификаций, мы тем самым должны подтвердить наличие «чистого» (идеального) жанра, который включает основные признаки жанра. Но в художественной практике не обнаруживается «чистых» жанров. Конструкции, соответствующие основным структурным признакам жанра, существуют лишь абстрактно при сопоставлении ряда текстов. В вопросе о жанровых модификациях послания исследователи расходятся, так как в основу классификации берутся различные признаки. В стилевом подходе говорят о гражданском и дружеском послании.⁵⁸Другие исследуют тематическую направленность и выделяют такие типы посланий: дидактическое, сатирическое, анакреонтическое, некрологическое, «лёгкое», гражданское.⁵⁹ Третьи берут за основу типологию адресата: послания с условным адресатом, послания с биографическим прототипом адресата, послания с адресатом – «представителем культуры».⁶⁰ Четвёртые говорят о типах диалогического контакта адресат и адресанта: раскрытие авторского «я» через монолог, «воссоздание лирического портрета» адресата, «диалогический контакт автора и адресата».⁶¹

Многообразие классификаций жанра послания заставляет продолжать поиск универсальных признаков. Наша задача – определить специфику посланий в творчестве Г. Псальмова, выявить основные и второстепенные признаки данного жанра.

§2. Становление жанра послания в русской поэзии конца XVII века (М.Н. Муравьёв, Н.М. Карамзин)

В 1986 году в сборнике «Проблемы метода и жанра» Томского государственного университета вышла статья И.А. Поплавской «Формирование теории жанра послания в русской эстетике и критике», в которой констатируется факт появления послания в лирике Хераскова, Муравьёва, Карамзина. И.А. Поплавская так отмечает это явление: «Не разрушая, созданное Ломоносовым учение о трёх «штилях», эти поэты предпочитали в целом средний стиль, к которому относилось и стихотворное послание»⁶². Но литературный процесс 70-80-х гг. XVIII характеризуется смешением стилей, отказом от нормативности классицизма, выработкой особых стилевых форм, Ломоносовская теория трёх «штилей» практически не применялась поэтами. Для понимания места жанра послания в творчестве того или иного автора прежде всего необходимо выяснить роль данного жанра в литературной традиции эпохи, «одной из важнейших задач типологии жанров является <…> выявление наиболее устойчивых жанровых признаков в литературном процессе»⁶³. Писатели первой половины XVIII века в своих теоретических работах выделяли жанр послания как жанр стихотворных писем-эпистол. У Тредиаковского – это «эпистола» высокого слога, у Сумарокова – «среднего», у Ломоносова – соединение «высокого» и «среднего». Все они отмечают поэтическую природу жанра, наличие в эпистоле дидактичности, эпических элементов.

Русская эпистолярная поэзия конца XVIII века подвергается изменениям. Это связано с перестройкой лирических жанров вообще. Происходит размывание границ жанра, с одной стороны, с другой – конкретизация поэтической структуры жанра. Эстетическая система сентиментализма и предромантизма требовала «соединения лирического стихотворения и дружеского письма»⁶⁴. Изменения напрямую касались содержательного своеобразия жанра послания: в послании появляются новые образы – адресата и адресанта. Это могут быть сам поэт, его друзья, близкие, любимые женщины. Уход от дидактики способствует появлению новых тем: любви, дружбы, семьи. Новое отношение к природе выступает в единстве с человеческими переживаниями; в послании возникает поэтическая интерпретация интимного разговора.

Меняются и стилеобразующие факторы жанра послания. В стилистике жанра внешний диалог соединяется с внутренним, это совмещение элементов лирики и сатиры, философской оды и бытовых картин.

Стремление постичь мир порождает разнообразие способов его постижения – М.Н. Муравьёв прибегает к помощи послания, обновлённому требованиями самого времени. Послания М.Н.Муравьёва посвящены друзьям, семье. Стихотворение «К Хемницеру» из сборника «Новые лирические опыты»⁶⁵ является ярким примером перехода от классицистической оды к предромантической поэзии – к жанру послания.

К Хемницеру

Спокойствия пловец желает, бурю видя,
Желает и герой, войну возненавидя,

Спокойству уступить.

Но смутны души их того желают ложно,
Чего ни серебром, ни златом невозможно

Им, Хемницер, купить!

Мучитель убежать не может от тревоги
Ни в восходящие ко облакам чертоги,

Ни в Алциноев сад;

И целая толпа рабов его смущенных
Не может воспятить вкруг кровов позлащенный

Летающих досад.

С ним горькая тоска беседует всечасно,
И что приятно всем — ему лишь то ужасно:

И дружество, и сон.

Угрызы желчь лиют во снедь его любезну:
Он ярость в чаше пьет и видит тамо бездну,

Где прочи видят трон.

А тихий сон селян смыкает очи томны
И вносит на крылах в их домы неогромны

Ласкающи мечты;

Спокойна их душа подобием природы,

И лучше день один весенния погоды

Всей мира суеты.

Блажен, кто, лишь зарей поутру пробуждаем
И в сени собственной зефиром прохлаждаем,

Всходяще солнце зрит!

О, кто меня в страну восхитит вожделенну,
Где на руку главу склонил бы утомленну,

В древесной сени скрыт!

Примите вы меня тогда, сладчайши музы!
И дайте существа проникнуть мне союзы,

Природы вечну связь:

Какою склонностью миры одушевленны
К горящим солнцам их согласно устремленны,

Колеблются, катясь.

Я буду петь в свирель у сей волны священной;
Ты будешь спровождать на лире позлащенной

Глас пенья моего;

И пусть придет мой день: ты здесь меня спокоишь
И, может быть, еще слезами удостоишь

Прах друга своего.

Когда ж со Львовым вы пойдете мимо оба
И станут помавать цветочки сверху гроба,

Поколебавшись вдруг,

Я заклинаю вас: постойте! не бежите!
И, в тихом трепете обнявшися, скажите:

«Се здесь лежит наш друг».

1776

Рассмотрим, в чём же новаторство М.Н. Муравьёва. Главным действующим лицом в стихотворении является автор; субъективное мироощущение, сопряжённое с человеческими переживаниями, грусть, меланхолия; разнообразие тем, философские размышления; картины сельского вечера; размышления о поэзии. Тематической и хронологической последовательности в изложении нет. Объект послания – друг Хемницер не сливается с субъектом послания – другом Муравьёвым. Слияние происходит на уровне настроения, которое окрашено в сентиментальные тона и присутствует от начала до конца стихотворения. Вся структура стихотворения подчинена одной доминанте – образу друга, которая развивается на протяжении всего произведения.

Данное стихотворение ещё нельзя отнести к жанру послания в чистом виде: в нём присутствуют черты элегии, одического стиля. В стихотворении «К Хемницеру» поэт намечает основы жанра послания, используя разнообразие тем, мозаичность структуры, вводя субъективное мироощущение и наличие адресата.

Обращаясь к жанру послания, М.Н. Муравьёв безжалостно рушит границы жанра эпистолы, в создании которой он сам участвовал. Эпистолы М.Н. Муравьёва держались единством темы. Но уже в стихотворении «Успех твой первый возвещая…»⁶⁶ границы жанра размываются: единство темы сохраняется, но адресат заявлен во второй строке, произведение имеет форму лирического монолога. Автор ориентирован на внутреннее состояние человека, на его чувства и переживания. У Муравьёва авторское «я» становится личным, что характерно для послания, в эпистоле же – общим.

Послание Муравьёва стирало разрыв между поэтом и читателем. Перед нами непринуждённый разговор, шутливый и интимный, диалог, а не наставление.

Успех твой первый возвещая,
Питомец Талии Хвостов,

Меж тем как ты далек от края
Прекрасных невских берегов,
Среди семьи, в Москве пространной,
Готовишь, может быть, другой, —
Жалею, что в сей день желанный
Не зрел ты труд увенчан свой.
С какой бы радостью безмерной
Ты слышал плески знатоков,
Когда твой вышел Легковерный,
Поверить каждому готов,
Не зная, чем решить сомненья,
Как с древа легкая кора,
Ниспадша в бурные волненья, —
Зефира резвого игра.

Комедии пространно поле,
Где новых тысячи цветов
Ты можешь собирать на воле
С своею Музою, Хвостов.
У нас теперь один Фонвизин,
Который солью острых слов
И меткой силой укоризен
Срывает маску с шалунов.
Княжнин кичливой Мельпомене
Дарует бдения свои.
Известен той и этой сцене,
Любимец целыя семьи
И муз, и граций, и амуров,
Он любит более Дидон,
Енеев, нежель балагуров,
И Сганарелей, и Мартон.
А я любил бы чрезвычайно,
Когда бы дар позволил мой,
Входить в сердца, хранящи тайны,
Быть зрителем минуты той,
Как склонность первая зачнется
Во всей невинности детей
И сердце юное проснется
<Под колереттою> своей.
Привел бы я тогда Линдора
Алины робкия к стопам
И, скрывши их от прочих взора,

Наперсник страсти был бы сам.
Прелестных этих ситуаций
У вас бы занял мастерство,
Творец «Оракула» и «Граций»
И ты, друг женщин, Мариво.
Но мне осталось удивленье —
Вся участь в вашем ремесле;
Доволен, видя на явленье
Со Флоридором и Мишле.

Не уступает Флоридору
Театра русского Ле Кень:
Дмитревский знает разговору
Придать приличный свет и тень.
Умеет рваться он в «Ревнивом»,
В «Честно́м преступнике» вздыхать
И в Лорде страстном,горделивом
У ног Евгении стонать.
Но где стыдливый Нанины?
Твой, Юлиана, жребий сей:
Любови, грации кончины
Не могут позабыть твоей.

Творец, достойный Аполлона,
В театре вкуса властелин,
Мольер воспитывал Барона
И Шанмеле учил Расин.
Когда б Синава Сумароков
Не сделал Трувору врагом,
Дмитревский бы у невских токов
Не возбудил плесканий гром.
Вы только бдений не жалейте,
Вы, слышащи таланта глас,
Пристрастьем общим овладейте —
Родятся Росции у нас.

Осень 1779

В стихотворениях «К Хемницеру» и «Успех твой первый возвещая…» Муравьёв делает первые шаги к жанру послания. В посланиях Муравьёва появилось новое поэтическое видение мира, лёгкость слога, непосредственность самовыражения, разнообразие интонаций: шутливых, восторженных, бытовых. В послании свободно осуществляется переход от одной темы к другой. Послания Муравьёва вбирают в себя отклики на события дня, описание и повествование, бытовую живопись, моральные и философские размышления. Пейзажные зарисовки в посланиях Муравьёва определяют предромантические мотивы, отражают мироощущение поэта, природа связана с миром высокого.

Стихотворение к А.М. Брянчанинову «Сельская жизнь»⁶⁷ содержит все признаки жанра послания. Это продолжение дружеской беседы, приближенное к частному письму. Из данного послания уходят мотивы раннего угасания таланта, мотивы смерти, они сменяются приглашением собеседника к постижению красоты окружающей природы. Разговорный тон прост и безыскусен, ожидание «реакции» собеседника, ориентация на его «точку зрения». Муравьёв заменил адресата эпистолы конкретным человеком, наделив его индивидуальностью. Частное письмо под пером Муравьёва преобразуется в явление литературное. Разрушая границы эпистолы, Муравьёв приходит к неканоническому жанру, более ориентированному на конкретного человека, к жанру послания.

В дружеских посланиях Н.М. Карамзина особенно сильно развито субъективное начало. Меланхолические размышления о смысле жизни свойственны всей поэзии Карамзина, равно как и его посланиям. Раннее послание к И.И. Дмитриеву «Из письма к И.И. Дмитриеву»⁶⁸, небольшое по объёму, по содержательности и глубине выглядит как философский трактат о смысле жизни. Произведение начинается и заканчивается вопросом, читатель ожидает продолжения разговора. Своеобразие послания Н.М. Карамзина в его философской окраске. Размышлениями о смысле жизни, зыбкости мира стремится поэт поделиться со своим другом. Трагическое мироощущение в послании отсутствует. Лишь лёгкий оттенок грусти, освещённый надеждой. Карамзин в послании соединяет лирику и прозу, что придаёт произведению характер беседы, поэт отказывается от звучных эпитетов, метафор, что также создаёт впечатление разговора.

В «Послании к Дмитриеву» поэт спешит поделиться с другом чувством тоски, мыслями о несовершенстве мира. В центре послания – личность поэта; жанрообразующий принцип – задушевный разговор. Мироощущение поэта в послании имеет предромантический характер, отображает все оттенки переживаний человеческой души. В соответствии с законами жанра Карамзин делает переход от меланхолии к шутке.

Типология жанра послания проявляется в стихотворении «Поэзия»⁶⁹ в структуре «внутреннего диалога», автор не заканчивает мысль, оставляет место на размышления. Карамзин лишает свои послания бытовых деталей (в отличие от Хераскова и Муравьёва), но прибегает к будущим романтическим формулам Жуковского. В своих посланиях Карамзин соединяет жанры элегии и письма.

«Послание к Александру Александровичу Плещееву»⁷⁰ – философское рассуждение. Поэт посвящает своего друга в тайны своей Музы, человеческая натура слаба, но возможность обрести счастье есть – в семье, среди друзей. Послание построено на внутреннем диалоге, происходит беседа друзей. Столкновение противоречий не приводит к безысходности в послании, в нём изображается нравственный идеал человека. Данное послание не подчиняется какому-либо одному ведущему принципу. В жанре послания «поэт смотрит на предметы сквозь призму своих чувств, даёт своим наблюдениям поэтические образы»⁷¹.

В стихотворении Карамзина «Послание к женщинам»⁷² отсутствует традиционный для жанра послания конкретный адресат. В данном произведении адресат – любовь, идеализированная в жанре послания. Мотивы любви и дружбы сливаются, временные рамки послания расширяются – перед нами не какой-либо определённый момент жизни поэта, а целая жизнь, но не внешняя, а внутренняя.

В послании возникает образ умершей матери, что также ново для поэзии Карамзина; стилистика данного образа передаёт чувства меланхолии поэта. Жанровая структура послания неоднородна, соединяя в себе признаки лирического стихотворения и эпического жанра. В теме любви Карамзин выступает философом, он рассуждает о чести и добродетели, о сострадании. В послании сливаются мотивы любви и сожаления об уходящей молодости. Послания Карамзина носят философский характер, он в своих посланиях поднимает темы бытия, места человека в этом мире, нравственные проблемы.

Признаки жанра послания дают нам возможность говорить о целостности понятия жанра послания. Опираясь на общую типологию жанра, следует учитывать влияние творческой личности писателя на тот или иной жанр. Послания М.Н.Муравьёва и Н.М.Карамзина при соблюдении общих типологических признаков жанра несут на себе черты индивидуальности авторов. Муравьёв привнёс в содержание жанра бытовую тематику, Карамзин – темы любви и дружбы, окрашенные мотивами масонских философских размышлений. Н.М. Карамзин и М.Н.Муравьёв проложили пути для развития жанра послания, трансформировавшегося в XIX веке.

§3. Жанр послания в лирике XIX века

В период распада жанровой системы жанры становятся неканоническими⁷³, т.е. перестают быть ведущей категорией поэтики, на первое место выходит авторское видение мира. Жанр не является правилами, необходимыми для создания литературного произведения. Однако жанры не исчезают совсем, они видоизменяются. Если раньше жанровый принцип был определяющим, то в XIX веке «правила» устанавливает автор, классические жанры переосмысливаются, чтобы вместить авторское видение, жанрообразование ориентировано на традицию и манеру какого-либо автора. Поэтому, говоря о жанре послания в лирикеXIX века, мы будем говорить не просто о жанре, а о традициях авторских жанров.

Жанр послания рассматривается не как «схема», а как «послание вообще», «авторский жанр»: «послания Батюшкова» или «послания Жуковского»⁷⁴, так нормативность поэтики не ограничивается концепцией жанра. В литературе XIX века автор творит не в границах определённых моделей, ранее закреплёнными каноном жанра, а свободно «…перед ним открыто широкое поле эстетических экспериментов по жанровому синтезу»⁷⁵. Исследователи посланий XIX века⁷⁶ отмечают «расслоение» жанра и говорят о «посланиях карамзинистов старшего поколения» и «младших карамзинистов, арзамасцев»⁷⁷, о декабристских посланиях.⁷⁸

Вариация становится важнее жанрового канона, жанровое отклонение осмысляется как условие нового текста. В XIX веке жанр послания сохраняется, видоизменяясь под авторские вариации; трансформация жанра происходит «по цепочке» – последовательно, от автора к автору. Модифицируется большое количество факторов коммуникации, которые являются носителями жанра.

Адресант – постоянный признак классицистического послания сохраняется в романтизме. Субъект послания наделяется чертами романтической личности, так как романтические жанры воплощают личностную систему ценностей. Меняется и образ пишущего, если в классицистических посланиях адресант биографичен, то в эпоху романтизма этот образ условен, отбирались только те черты реальной биографии, которые соответствовали утвердившимся в литературе образам. «Поэт в дружеском послании предстаёт то как Гораций, окружённый обстановкой «античной хижины», то как просвещённый дворянин начала XIX столетия».⁷⁹ В эпоху романтизма двойственность отправителя становится постоянным признаком жанра послания, усложняется образ пишущего, что приведёт к созданию в начале XX века образа-маски и к появлению ролевых посланий.

Контакт отправителя и адресата осуществляется в послании через письмо. Романтическое послание преобразуется в устный разговор через расстояния, послание как бы соединяет адресанта и адресата, отображая духовное единство коммуникантов. Контакт при помощи письма – постоянный признак послания в лирике XIX века.

ВXIX веке создаётся ряд жанровых модификаций на основе признаков адресата и сообщения, считавшихся уже в классицизме вариативными. Адресат, как и автор послания, может быть реальным, обобщённым или условным.⁸⁰ Большинство посланий XIX века адресовано реальным лицам. Реальный адресат мог быть единичным («Пущину» А.С. Пушкина или «Грибоедову» Кюхельбекера), либо группой лиц. Изменяется и специфика адресата: самым распространённым в XIX веке является дружеское послание, в котором адресатом является близкий друг, соратник. В.К. Кюхельбекер «пишет значительное число посланий, обращённых к адресату – единомышленнику: «К Пушкину», «К брату», «Грибоедову» и др».⁸¹

В посланиях к женщине, также распространённых в XIX веке, возрастает роль метакоммуникации, создаётся образ не только «прекрасной женщины», но и идеального собеседника. В посланиях XIX века особняком стоят декабристские послания (А.С. Пушкин «Во глубине сибирских руд…»), в которых личное и общественное неразделимы.

Адресат может мыслиться противником пишущего, в этом случае будем говорить о сатирическом послании, близком по стилистике к эпиграмме. В послании осуществляется разговор с адресатом, в эпиграмме – разговор об адресате с аудиторией. В сатирическом послании снижается интимизация мира адресата и адресанта. Код, доступный всем наряду с автором и недоступный эксплицитному собеседнику, говорит о переходе послания в разряд сатиры.

Послание в XIX веке «было жанром, разнообразным по своей стиховой форме и чрезвычайно ёмким по своему тематическому охвату. Послание то превращалось в трактат об искусстве, то сближалось с сатирой или с элегической медитацией⁸²». Сообщение, являющееся вариативным признаком жанра в классицистическом послании, в XIX веке образует большое количество индивидуальных жанровых вариаций.

По тематике послания различаются на: 1) политические; 2) поэтические; 3) эпикурейские; 4) романтические. Тематическая классификация не даёт представления о жанровых разновидностях послания, акцентируя внимание только на важнейших вопросах своего времени; тема в послании – внешний признак, он не затрагивает специфику послания как жанра, как особую коммуникативную схему. Послание сроится на преодолении темы, процесс говорения важнее, чем результат, адресант послания легко переходит с одной темы на другую.

В послании XIX века варьируется не только сообщение послания, но контекст и код. Под кодом послания понимается не только литературная ситуация, но бытовая сфера, по поводу которой возникает рефлексия отправителя. В классицистическом послании автор стремится отграничиться от мира, романтическое же послание тематизирует контекст. Важным признаком жанра послания в романтической лирике становятся единство «человека и мира, личности и общества»⁸³, наличие «дружеского круга», «общих воспоминаний». Дружеский контекст посланий первой половины XIX века считается основой жанра только для одной разновидности – для дружеского послания» ⁸⁴. В этот период – первые два десятилетияXIX века – жанр существует без изменений и вариаций. Постепенно этот признак утрачивается и в литературу приходят произведения, «в наибольшей степени близкие дружеским посланиям 1800-1810-х годов и, видимо, являющихся функциональным аналогом последних»⁸⁵.

«Сама ситуация общения, ставшая эстетически воплощённой, создавала возможности для «колебания» автора между сферой лирического субъекта и сферой адресата. А это, в свою очередь, порождало различные типы взаимоотношений между лирическим субъектом и адресатом. Вариативность их взаимоотношений являлась необходимым условием эволюции жанра».⁸⁶ В посланиях с вариативным контекстом появляется указание на пространство, выделяется мотив пути как важнейший признак романтических посланий. Присутствуют и другие мотивы: мотив судьбы, мотив дома («святыня дома, воспринятого как мир»⁸⁷), мотив дружбы («святыня дружества, узы которого неразрывны и способны выдержать натиск грубой действительности»⁸⁸). Пространственный контекст функционировал в роли основного признака ограниченно по времени этапа развития дружеского послания (в посланиях А.А.Фета и Н.А.Некрасова такой контекст отсутствует).

Постоянной чертой классического послания является код (ситуация понимания), который также подвергается изменениям в романтических и постромантических посланиях XIX века. Понимание не выступает определяющим условием жанра, более того, в посланиях 20-х годов именно непонимание собеседников друг друга ложится в основу коммуникативной схемы послания. Такие послания имеют эксплицированного адресата, по-прежнему необходимого в структурной ткани произведений; в посланиях начала века адресант выражает жалобу на отчуждённость от общества, в середине века – от самого получателя. Так, в лирике Лермонтова диалог превращается во внутренний диалог лирического субъекта с собой. На место дружеского разговора приходят раздумия о себе, «о своём месте в мире»⁸⁹. Осуществляется автокоммуникация при помощи трансформации кода, адресат же не изменяется.

Таким образом, послание подвергается изменениям после распада системы классицизма, признаки послания трансформируются в свободном комбинировании, переосмысливаются, порождая различные модификации жанра. Неизменными остаются две характеристики послания: отправитель (условный или реальный) и контакт через «письмо» (письмо «овеществляется»). Остальные признаки – получатель, сообщение, контекст, код – варьируются, образуя модификации послания.

§4. Диалогизация жанра послания в русской лирике

рубежаXIX-XX веков

В первой трети XIX века происходит разрушение жанрового канона, наметившееся в эпоху романтизма. Эти изменения связаны в первую очередь с перестройкой художественного сознания, они призваны были обогатить жанровую парадигму новыми возможностями.

Послание, один из наиболее распространённых жанров началаXIX века, а затем отошедшее на периферию литературного процесса, переживает второе рождение на рубежеXIX-XX веков « …если какой жанр и обнаружил «живучесть», способность не только варьировать некоторые жанровые признаки, но и сохранить «память жанра», его устойчивость, так это именно послание».⁹⁰ Возрастающий интерес поэтов к посланию обусловлен с установкой на диалогизацию лирики. Диалогическая поэтика послания предполагает монолог, обращённыё к адресату. Адресация проявляется в заголовочном комплексе, в системе обращений, риторических конструкциях. Направленность диалога и авторская эмоциональность являются основными жанрообразующими факторами посланий. В послании воссоздан образ незаконченного диалога, одна из его стадий, протекающая в настоящем времени. Послание не ограничивается фактором адресации, так как установка на диалог может быть опосредованной, текст может иметь посвящение конкретному лицу, но организован как неадресованный текст.

Общая тенденция к диалогизации лирики приводит к тому, что на рубежеXIX-XX веков фактор адресации перестаёт быть единственным форматом для жанров, ориентированных на «другого», как для послания. Традиционное послание осуществляло коммуникацию, не характерную для всей остальной лирики, в указанный период этот доминантный признак растворяется в «стихотворениях-диалогах».⁹¹ В связи с этим усложняются формы диалога в послании, категории автора и адресата. Слово «всасывает в себя чужие реплики, напряжённо их перерабатывая».⁹²

В модернизме и авангарде послание приобретает формы стихотворной переписки, которой обмениваются корреспонденты. Происходит сближение послания с некоторыми художественно-критическими и документальными формам, такими как манифест (В. Брюсов «Юному поэту»⁹³, «Младшим»⁹⁴, «Поэту»⁹⁵), рецензия («Певец победный Urbi et Orbi…» Вяч.Иванов), литературный портрет (С. Городецкий «Анне Ахматовой»⁹⁶, М. Цветаева «Имя твоё – птица в руке…»⁹⁷, А. Блок «Анне Ахматовой»). Послание указанного периода наиболее полно точно выражает мироощущение современного человека – обречённость на безадресный диалог.⁹⁸

В поэзии первой трети XX века растёт количество посланий с фиктивными адресантом и адресатом (М. Цветаева «Офелия – Гамлету»⁹⁹, «Луна – лунатику»¹⁰⁰, К. Бальмонт «От умершего к живому»¹⁰¹). В таких посланиях утрачивается содержательность конкретного разговора, а автор и ролевой персонаж становятся жанрообразующими факторами.

На рубежеXIX – XX веков создаются циклы посланий, адресатами которых выступают поэты-современники («Послания» А. Блока, «Послания и оды», «Послания» В. Брюсова, «Современникам», «А. Блоку» Вяч. Иванов). Сам факт создания циклов посланий говорит о продуктивности жанра, полный смысл отдельного послания раскрывается в совокупности произведений.

Дружеская переписка как одна из форм послания конца XIX начала XX века является экстралитературным явлением. Такое функционирование послания влияет и на саму структуру произведения. Одноимённые циклы «Лира и ось»¹⁰² В. Брюсова и Вяч. Иванова¹⁰³, посвящённые друг другу, приобретают характер узколитературного разговора.

Лира и ось

Валерию Брюсову

Слепец, в тебя я верую,
О солнечная Лира,
Чей рокот глубь эфира,
Под пенье Аонид,
Колеблет правой мерою
И мир мятежный строит,
Меж тем как море воет
И меч о меч звенит.

Ты скована из золота,
И падают, как пчёлы,
Журчащие Пактолы
На жаркие рога...
Удары слышу молота
По наковальне Рока;
Но славит свет с востока
Верховные снега.

За осью ось ломается
У поворотной меты:
Не буйные ль кометы

Ристают средь полей?...
А где-то разымается
Застава золотая,
И кличет в небе стая
Родимых лебедей.

II

Есть Зевс над твердью — и в Эребе.
Отвес греха в пучину брось, —
От Бога в сердце к Богу в небе
Струной протянутая ось
Поет «да будет» Отчей воле
В кромешной тьме и в небеси:
На Отчем стебле — колос в поле,
И солнца — на Его оси.

О, дай мне плыть, святая Лира,
Средь мусикийского эфира
Одною из согласных лун.
Лишь на мгновенье, беззаконный,
Слепой кометы бег уклонный
Касается вселенских струн.

Ристатель! Коль у нижней меты
Квадриги звучной дрогнет ось,
Твори спасения обеты,
Бразды руби, и путы сбрось.
И у Пелопса ли возницы,
У Ономая ли проси
Для новых игрищ колесницы
На адамантовой оси.

О, Ты, Кто в солнца нас поставил!
Коль сын Твой прямо к полдню правил
Пылающую четверню,
Вдали блужданий Фаэтона
Дай в розах млеющего лона
Истаять медленному дню.

***

Вячеславу Иванову

1. Лира

Прозрев, я в лиру верую
В медлительном раздумьи,
Как веровал в безумьи
Палящей слепоты.
На глубь зелено-серую,
Где буйствуют буруны,
Опять настроив струны,
Смотрю, без слез, как ты.
На этой грани каменной,
Блуждая без лазури,
Под вопль веселый бури,
Корабль мой сокрушен.
Но я, с надеждой пламенной,
Воззвал к богам единым,
И плещущим дельфином
Спасен я, Арион!
Здесь, под скалой свисающей,
Где тени странно-сизы,
Под солнцем бросив ризы,
Я новый гимн пою,
И ветер, сладко тающий
В своем полете скором
Над стихнувшим простором,
Донес мне песнь твою.
Всем суждены крушения,
Кто поднял парус белый,
Кто в море вышел, смелый,
Искать земли иной!
Благих богов решения
Да славят эти песни:
Опасней и чудесней
Да будет жребий твой!

2. Ось

Ты — мне: «Когда у нижней меты
Квадрига рухнет, хрустнет ось,
И будут сотни рук воздеты, —
Ристатель! страх напрасный брось!
Пусть мышцы сильные не дрогнут,
Скорей клинок свой вознеси!..»
И, не повергнут и не согнут,
Я стал у сломанной оси.
Нет, я не выбуду из строя,
Но, силы ярые утроя,
Вновь вожжи туго закручу!
Уже на колеснице новой,
Длить состязание готовый,
Стою, склоняю грудь, лечу!
Драконы ли твои, Медея,
Триптолема ль живая ось
Меня возносят, пламенея, —
Но коням не помчаться врозь!
Стою и грудь склоняю косо,
Как на земле, так в небеси:
Пусть вихрятся в огне колеса
На адамантовой оси.
И верю: срыва Фаэтона
Я мину на изгибе склона,
Где все чудовища грозят,
И по дуге сходящей неба
Направлю колесницу Феба —
Зажечь стопламенный закат.

Минициклы состоят из двух пронумерованных стихотворений, начало первого представляет собой обмен репликами и создаёт напряжённое пространство диалога. Такая форма диалога объясняет изменения жанровой структуры послания, в данном случае подчинённой воспроизведению «хоровой» идеологии, расширяет представления о функции послания. Эти послания рассчитаны на узкий круг тех, кто может включиться в полемику двух лириков, поэты максимально отграничили читателя.

В посланиях начала XX века реализация «чужого» голоса может осуществляться в формах прямой, косвенной речи и пересказа. Прямая речь используется для передачи внутренней речи адресата. Внутренней речью является монолог, который строится как обращение персонажа к самому себе; внутренняя речь в прямой форме содержит не только пространственные рассуждения, но и рассуждения, осложнённые комментарием лирического «я». Поэт в послании первой трети XX века стремится создать характер посредством его словесного самовыражения. Это то новое, что появилось в стилистике и образной структуре жанра послания.

Диалогизированное послание наиболее полно раскрывает коммуникативные возможности, характерные для жанра послания. Особенно интересны полифонические послания. Стихотворение И.Анненского «Кошмары»¹⁰⁴ является любовным посланием с усложнённой организацией.

"Вы ждете? Вы в волненьи? Это бред.

Вы отворять ему идете? Нет!

Поймите: к вам стучится сумасшедший,

Бог знает где и с кем всю ночь проведший,

Оборванный, и речь его дика,

И камешков полна его рука;

Того гляди – другую опростает,

Вас листьями сухими закидает,

И целовать задумает, и слез

Останутся следы в смятеньи кос,

Коли от губ удастся скрыть лицо вам,

Смущенным и мучительно пунцовым.

Послушайте!.. Я только вас пугал:

Тот далеко, он умер. Я солгал.

И жалобы, и шепоты, и стуки -

Все это "шелест крови", голос муки

Которую мы терпим, я ли, вы ли...

Иль вихри в плен попались и завыли?

Да нет же! Вы спокойны. Лишь у губ

Змеится что-то бледное. Я глуп

Свиданье здесь назначено другому

Все понял я теперь: испуг, истому

И влажный блеск таимых вами глаз".

Стучат? Идут? Она приподнялась.

Гляжу – фитиль у фонаря спустила,

Он розовый... Вот косы отпустила.

Взвились и пали косы... Вот ко мне

Идет... И мы в огне, в одном огне...

А волосы и колют, и ласкают...

Так вот он, ум мужчины, тот гордец,

Не стоящий ни трепетных сердец,

Ни влажного и розового зноя!

И вдруг я весь стал существо иное...

Постель... Свеча горит. На грустный тон

Лепечет дождь... Я спал и видел сон.

Сюжетообразующими эпизодами становятся признание в любви и свидание с возлюбленной, однако происходит смещение пространств: реальное художественное пространство трансформируется в пространство сна и бреда, мотив сумасшествия и любви обусловливают полифонию структуры повествования. В тексте присутствуют несколько голосов-сознаний, которые выражены одним субъектом речи. Поэтическое многоголосие в рамках данной жанровой модели базируется на принципах, отличных от произведений других жанров. Фигура предполагаемого собеседника расширяет границы смысла произведения, включает читателя в текстовое пространство. Взаимодействие читателя и толкование текста порождает разные смыслы, через активное переживание происходит катарсис. Чтение утрачивает свою пассивность и становится активной деятельностью.

В посланиях начала XX века в плане фразеологии активно используются фольклорные традиции, живая устная речь, лозунги, риторические приёмы для создания диалогического соединения нескольких точек зрения. Также одним из распространённых приёмов диалогизации послания являются различные виды цитации. Образный строй послания В.Брюсова «К Бальмонту»¹⁰⁵ построено на аллюзиях, которые отсылают читателя к лирическим произведениям поэта. Данный способ цитации воссоздаёт не только творческий облик адресата, но и образ его поэтического слова.

Диалогизация посланий в русской лирике первой третиXX века объясняется изменениями в структуре адресаций. Такие изменения коснулись всех уровней жанра послания: содержательного, пространственно-временного, структурного, фразеологического. Такие изменения обогатили жанровую природу посланий.

ГЛАВАII.

СТИХОТВОРНЫЕ ПОСЛАНИЯ ГЕРВАСИЯ ПСАЛЬМОВА

§ 1. Стихотворения ученикам

В творчестве Г. Псальмова разнообразно представлена адресованная лирика. Адресат может быть реальным («Н. Псальмовой») или условным («Пахарю»), в связи с этим мы будем говорить о жанре послания в лирике Псальмова, выявлять типологические признаки данного жанра в творчестве Псальмова, сопоставлять послания Псальмова с классическими образцами жанра и модификациями, произошедшими с жанром послания в эпоху романтизма, выделять специфику посланий Псальмова.

Необходимым условием жанра послания являются указания адресата (кому направлено то или иное послание) и установка на диалог. Большинство посланий Псальмова имеют адресата в заглавии (реального или обобщённого), ряд стихотворений (всего – 8) не имеют маркированного заглавия: «После экзамена», «На могиле брата», «На могиле матери», «На смерть С.К.С…ва», «Эпитафия», «За пашней», «Романс», «Томительная дума», но обладают другими доминантными признаками жанра послания, поэтому подлежат нашему исследованию.

Для определения признаков жанра послания в творчестве Псальмова мы будем пользоваться классификацией актов коммуникации, предложенной Р.О. Якобсоном в работе «Лингвистика и поэтика», в которой литературовед определил шесть актов коммуникации: получатель, отправитель, сообщение, контекст, код, контакт.

Стихотворения «Ученикам начальной школы», «Будущим пастырям» (воспитанникам Смоленской духовной семинарии», «На жизненный путь» (воспитанникам народной школы) напрямую обращены у ученикам. Адресаты в посланиях к ученикам Г. Псальмова наделены своей «биографией», отличной от всей другой аудитории. Отправитель или адресант является лирическим субъектом и лицом, близким к биографическому автору. Автор стремится отграничиться от окружающего мира, преодолевая контекст. Осуществляется идеальная коммуникация, если адресат и адресант обладают общим кодом. На первый план выходит коммуникативная ситуация «я – ты», персонажи чётко обозначены в текстах. Послания объединяет общая тема и цель: дать напутствие в трудном жизненном пути. Тема не является главным признаком жанра послания (тематика посланий разнообразна – от бытовой сферы до философских размышлений), но в данных произведениях выполняет определяющую роль в понимании содержания текста посланий ученикам Г. Псальмова. Лирический герой, глубоко любящий своих подопечных, желает дать верный ориентир в дальнейшем жизненном пути.

В стихотворении «Ученикам начальной школы» адресант послания наделён биографическими чертами самого автора – Гервасия Псальмова, что характерно для классицистического послания. Всю свою многострадальную жизнь Псальмов посвятил преподаванию в школе. Он, как никто другой, осознавал важность образования, стремился дать своим ученикам не только новые знания, но и привить любовь к Богу, к труду, к семье.

Адресат в данном послании реальный – ученики начальной школы. Лирический герой начинает свой учебный день с приглашения на молитву:

Дети, встаньте. С умиленьем

Все поклон земной

И молитву пред ученьем

Пойте все за мной...

Далее мы легко реконструируем течение школьного дня учеников начальной школы. После молитвы следует Закон Божий:

Будет мира о созданье

Первый вам урок:

О всемощной силе Бога,

О его любви…

Чистописание продолжает школьный день:

А затем вам продиктую,

Что и как писать.

Чтение и следующая за ним перемена, арифметика:

И прочтём из Часослова

Два иль три листа,

Из Евангелья Святого

Про житье Христа.

После выйдем и подышим

Воздухом, потом

Мы счисление напишем

И в уме сочтем.

Свободное общение (внеурочное) посвящается духовным темам:

И затем сказать вам нужно,

Как на свете жить

Вы должны со всяким дружно,

Как Царю служить.

В окончании учебного дня хоровое пение:

Вечер. Пятый час.

На молитву стань. «Достойно»

Пойте все зараз.

И в финале – прощальное слово учителя:

Что здесь слышали, несите

Вы в дома свои.

И читать, молиться Богу

Вы своих родных

Приучайте понемногу

И любите их.

Послание выстроено в форме монолога, но такой монолог максимально диалогизирован через ряд апеллятивов и форм повелительного наклонения глаголов («дети», «брат», «милые», «встаньте», «пойте», «оградитесь», «садитесь» и т.д.).

Послание имеет дидактическую направленность, что характерно для древнерусского дидактического послания. Дидактика послания не носит строгого, назидательного тона, монолог субъекта стихотворения глубоко лиричен, проникнут теплом и любовью к детям. В стихотворении «Ученикам начальной школы» осуществляется прямой контакт между отправителем и получателем, реализуется установка на единство кода автора и его адресата.

Стихотворение «На жизненный путь» (воспитанникам народной школы) занимает особое место среди апеллятивных произведений Псальмова. Это произведение имеет выраженные признаки жара послания. В заглавии автор чётко обозначает адресата (воспитанники народной школы). Сопоставляя скудные биографические сведения из жизни Псальмова, мы можем говорить о конкретном адресате (как уже говорилось, Псальмов всю жизнь отдал преподаванию). Получателем также являются дети, как и в послании «Ученикам начальной школы». Поводом для написания послужило окончание школы детьми.

В жанровом отношении данный текст имеет существенные черты поучения. В Древней Руси развивалась ораторская проза, которая делилась, в свою очередь, на торжественное и учительское красноречие. Поучение принадлежит к учительскому красноречию. Его цель – наставление, назидание, полемика. Оно невелико по объёму, писалось или произносилось на общедоступном, живом, разговорном языке. Воспитывая христианские ценности, «поучительная» литература осуждала пороки и прославляла добродетели:

Только честная, помните строго,

Ваша жизнь – вечной жизни цена.

А распутства широка дорога,

Да в погибель приводит она.

Стихотворение имеет дидактическую направленность. В нём лирический субъект даёт наставления, напутствия своим воспитанникам. Одной дидактикой произведение не ограничивается. Наставник глубоко переживает за судьбу детей. Его волнует их дальнейшая жизнь, полная трудностей. Система образов «жизнь – война», «жизнь – море борьбы», «жизнь – изгнанья страна» создаёт напряжённый, драматический момент в произведении. Предостеречь, предуведомить, предупредить стремится лирический субъект своих воспитанников. Первая строфа и начало второго четверостишия выдержаны в минорном тоне. Трогательное обращение «дети» в первой строке и неизбежное « крестный путь» звучат обречённо, безнадёжно. Но второе четверостишие имеет жизнеутверждающее начало. Несмотря на все опасности, надо идти «смело вперёд». Опорой на жизненном пути будет «ангел», который «незримо пойдёт» с ними.

В стихотворении дети призываются к жизни честной, добродетельной. Лирический субъект желает, чтобы «жизнь ваша стала полезной» и для окружающих, и для родных, и для чужих, и, конечно же, для отчизны.

Любовь к Богу, к людям – залог светлой, счастливой жизни:

Ваше сердце в любви восходило,

Пламенело пред Богом своим.

Звучат строго и назидательно строки о распутстве, влекущем человека к гибели, нравственному падению. В концовке стихотворения лирический герой благословляет детей на долгий и тяжёлый путь «по терниям» к «вечной радости»:

Итак, с Богом! Дорогою крестной

С вами ангел незримо пойдёт

И по терньям к отчизне небесной,

К вечной радости вас приведёт.

Проанализировав наставления воспитанникам, мы можем судить о нравственном облике героя-наставника. Это глубоко религиозный, одухотворённый образ. Таким и был сам Г. Псальмов, необыкновенно талантливый, одарённый поэт-самоучка.

Установка на диалог очевидна: адресант посредством внутреннего монолога выражает свои чувства и переживания, которые в данном тексте подчинены одной задаче – подготовить воспитанников в трудный жизненный путь, дать верные наставления, поддержать и приободрить. Отправитель и получатель находятся в тесном эмоциональном контакте, ориентированном на полное понимание собеседников.

Стихотворение «Будущим пастырям» (воспитанникам Смоленской духовной семинарии) отличается особой «пафосностью, торжественностью»¹⁰⁶. В тексте присутствуют отсылки к Сященному писанию и истории. Произведение делится на две части: первая часть содержит признаки проповеди, вторая – послания. Заглавие выполняет функцию связки для двух частей стихотворения и является доминантным признаком жанра послания. Содержательная сторона стихотворения «Будущим пастырям» (воспитанникам Смоленской духовной семинарии) базируется на двух образах: маяк-крест в первой части и крест (свет Христа) во второй:

Как в море, на дороге трудной

Поставлен бытия Маяк,

И блеск его нетленночудный

Нам озаряет жизни мрак….(I часть)

Маяк тот – Крест. На нем библейский

Завет для смердов и царей:

«Смотри, распят Царь Иудейский,

Распят Иисус!» (I часть)

Не мрачна вам людская арена:

Бездны грязи людской будет вам освещать,

Словно яркий фонарь Диогена,

Свет Христа. (II часть)

Диалог направлен к пастырям, образ которых условен. Лирический субъект во второй части призывает искать дорогу к свету. Он обращается к адресату с нравственным напутствием, возникает тема крестоношения – ключевое понятие для творчества Псальмова. В этом случае мы можем говорить о тождестве лирического героя и автора, характерном для жанра послания.

Адресат (будущие пастыри) и адресант (наставник) чётко маркированы в тексте. Контекстом в послании «Будущим пастырям» является система ценностей самого Г.Пальмова. Первая часть стихотворения служит своеобразной площадкой для понимания содержания текста, таким образом реализуется единство кода автора и его адресата, не доступное стороннему читателю. Также в данном послании мы наблюдаем преодоление коммуникативной преграды посредством письма; письмо «овеществляется» в послании, осуществляется контакт «несмотря на», автор и получатель через письмо (условное) восстанавливают единство. Адресат ориентирован на рефлексию, которая также является доминантным признаком жанра послания. Отправителю важна реакция получателя, такая установка обусловливает диалогизацию монолога адресанта, создаёт иллюзию полемики. Адресант в послании зашифрован в общее поле понимания адресата, таким образом происходит коммуникативный акт, целью которого является преодоление контекста.

Стихотворение «После экзамена» также отнесём к жанру послания. Адресат не указан в заглавии, но первая строка произведения сразу же определяет получателя:

Кончен экзамен. Спасибо, ребятки!

Труд наш не сгинул. Теперь по домам.

В память о школе берите тетрадки…

Контекст послания чётко обрисован: учитель после экзамена прощается с учениками, даёт им напутственное слово:

Слушайте, что я скажу сейчас вам:

В сердце храните вы чистое семя,

Знанья полезного будущий цвет.

Он облегчит вам житейское бремя,

Жизнь вам согреет, как солнечный свет.

Заглавие выполняет функцию установки на ситуацию общения, адресат и адресант обозначены, как и в предыдущих стихотворениях, образ отправителя имеет биографические черты автора. Участники акта коммуникации находятся в общем поле понимания, т.е. обладают общим кодом, осуществляется прямой контакт адресата и адресанта, поэтому не возникает необходимости преодоления контекста. Если первая часть стихотворения обращена к ученикам, то во второй части лирический субъект переходит к повествованию о своих чувствах и переживаниях, говорит о своей любви к «ребяткам»:

Будут, наверно, здесь лучше порядки,

Новый наставник учёней меня…

Только жалеть и любить вас, ребятки,

Вряд ли кто будет, как я!

Обладая немногочисленными биографическими сведениями о жизни Г. Псальмова, нам становится предельно понятен смысл этих строк:

Чувствую, сила уж мне изменяет,

Я от трудов и скорбей изнемог.

Переступлю ли, Господь один знает,

Школы родимой я снова порог?

В сборнике стихотворений Г. Псальмова 2013 года есть пояснение к этому стихотворению: «Псальмов не вернулся в школу в следующем учебном году: 2 октября 1900 года он умер». Стихотворение «После экзамена» написано 19 мая 1900 года.

Стихотворения Псальмова, обращённые ученикам («Ученикам начальной школы», «Будущим пастырям» (воспитанникам Смоленской духовной семинарии», «На жизненный путь» (воспитанникам народной школы), «После экзамена») мы можем рассматривать как послания. Все они обладают признаками жанра послания, выраженными в той или иной мере: наличие адресата и адресанта, установка на диалог, контакт, код, сообщение, контекст. Все эти признаки функционируют в текстах. Автор не даёт развёрнутого образа адресата (мы знаем, что получателями являются ученики). Главенствующую роль в данных посланиях выполняет само содержание послания, раскрывая образ лирического героя Г. Псальмова.

В отличие от классицистической модели послания лирический герой посланий Псальмова наделён психологическими чертами, что характерно для романтических посланий. Лирический субъект посланий Псальмова предстаёт не только в роли учителя (внешний признак), а как наставник, глубоко любящий своих подопечных, он волнуется за дальнейшую судьбу детей, стремится дать им верное и нужное слово. Образ лирического героя стихотворений Псальмова содержит глубоко индивидуальные черты самого автора. Псальмов осознавал важность образования, он сам в течение своей многострадальной жизни продолжал заниматься самообразованием. Вот как характеризуют Павлова Л.В., Туберозова М.В. жизненную установку Псальмова: «Все многочисленные занятия и разнообразные дарования Псальмова подчинены единому представлению: вера в Бога и следование заповедям – это и сущность, и цель интеллектуального, творческого, нравственного развития, а искусство и наука – средства постижения этой высшей сущности».¹⁰⁷

Послания к ученикам Псальмова создаются по всем «правилам» жанрообразования, выявляется специфика адресата по отношению к остальной аудитории, адресат и коммуникация вполне реальны, контакт коммуникантов не нарушается, они обладают общим кодом понимания.

§2. Г.Е. Псальмов и Н.В. Псальмова

Гервасий Псальмов прожил жизнь, полную лишений и страданий. Но и счастливую. Счастливую тем, что в судьбе Г. Псальмова появилась замечательная женщина, которая ответила взаимностью на чувства Псальмова. Светочем в его жизни была Н.В. Псальмова, которая делила со своим мужем все невзгоды и неудачи, бедность и лишения, непосильный труд и крестьянский быт, а самое главное, жила одной мечтой с Псальмовым – увидеть напечатанными стихотворения своего возлюбленного. Стихотворения, посвящённые Н.В. Псальмовой, переизданы в сборнике «Гервасий Псальмов. Стихотворения» в Смоленске в 2013 году. Ещё одно стихотворение, не вошедшее в данный сборник, было опубликовано в газете «Северо-Западное слово» №748 от 17 декабря 1900 года:

Не плачь, дорогая, и горем своим

Мою наболевшую душу не мучь;

Мы в вечной разлуке с тобой сохраним

Любви неизменной, негаснущий луч.

Оставь моё тело во власти недуга,

Теперь мне уж поздно чем-либо помочь;

Крепись же, моя дорогая подруга,

Без сна ты проводишь которую ночь?

8 сентября, 1900 г.

д. Андроновка

Стихотворения, посвящённые Н.В. Псальмовой, биографичны. Созданный Псальмовым образ «адресата-возлюбленной не имеет портретных характеристик, их замещают личные душевные качества и вехи судьбы»¹⁰⁸. В них перечисляются основные факты жизни Надежды Вячеславовны и черты её личности. Надежда Вячеславовна приехала в село Васильевское погостить к знакомой помещице, сразу приметила молодого человека, так вдохновенно управляющего церковным хором. Они познакомились. Судьба талантливого крестьянина глубоко тронула Надежду Вячеславовну. В её сердце зародилось ответное чувство. В 1878 они поженились. Вопреки всему. Надежда Вячеславовна – городская барышня, выйдя замуж за крестьянина, перешла из дворянского сословия в крестьянское. Она лишилась всех привилегий. Но и это её не остановило. Надежда Вячеславовна не свернула с избранного пути и оставалась верной спутницей поэта-самородка.

Стихотворения, в которых выстраивается образ Н.В. Псальмовой, содержат признаки как жанра послания, так и посвящения. Посвящение представляет собой поэтическое произведение, посвящённое определённому лицу. В начале посвящения, как правило, указывается кому и по какому поводу оно написано. Автор может быть лично знаком с объектом посвящения, или может адресовать своё произведение реально существующему человеку, или собирательному образу. Через свои произведения поэты обращались как к друзьям, так и недругам, вспоминали ушедших в мир иной и признавались в любви. Главной особенностью жанра посвящения является односторонность.

Несмотря на смежность жанров послания и посвящения, произведения, адресованные Н.В. Псальмовой, мы будем рассматривать как послания. Односторонность как определяющий признак жанровой модели посвящения не позволяет нам отнести стихотворения Н.В. Псальмовой к жанру послания. Указание на адресата (реального или фиктивного) является общим признаком для этих двух жанров. Но послание ориентировано на диалог, в посвящении же поэт не ожидает реакции (предполагаемого ответа) от адресата, т.е. отсутствует рефлексия, доминантный признака жанра послания.

В стихотворениях, посвящённых жене, поэтапно разворачивается образ адресата через монологи отправителя. Создание психологического образа жены прослеживается через факты биографии самого автора. Адресат и адресант – реальные фигуры в стихотворениях к Н.В. Псальмовой. Образ лирического героя отходит на второй план, в центре произведений – Н.В. Псальмова. Псальмов не даёт портретных (внешних) характеристик Н.В. Псальмовой, полно и гармонично раскрывая её внутренний мир.

Так, в стихотворении «Н.В. Псальмовой» автор описывает ряд реальных фактов из жизни Н.В. Псальмовой (уход из семьи):

Покинуть мать, семью родную,

Расстаться с родиной – Москвой

Легко ли? Жизнь узнать иную

В среде селян, в среде простой?

Далее следует повествование о нищенском существовании, об учительской деятельности и о крестьянском труде ради хлеба насущного. В 1888 году Надежда Вячеславовна получает место учителя в школе в с. Васильевском. Получались кой-какие крохи для скромного существования – зимой в школе, летом – на наделе:

Когда в убогой сельской школе

Трудилась ты из-за «куска»,

Трудилась за работой в поле,

Не видя красного денька!

В 1890 году поэт заболел тифом. И только подвижнический уход жены смог поднять его с одра болезни:

Но вот болезнь меня скосила –

И сколько вновь трудов, хлопот

И горькой скорби ты сносила

Средь удручающих забот!

День – ночь ты у моей постели,

Внимая мой тяжёлый стон,

Сама живая еле-еле,

Сидела, забывая сон…

В стихотворении «Н.В. Псальмовой» повествуется не только о врачевании физического недуга, Надежда Вячеславовна была лекарем души:

Забуду ли твоё уменье

Больное сердце утешать,

Неодолимое терпенье

Его капризы исполнять?

Любовью, заботой, терпением, смирением, молитвами Надежда Вячеславовна поддерживала мужа:

Перед Царицей Милосердной

В слезах молилась за меня.

Стихотворение «Н.В. Псальмовой» не сводится к лирическому отображению реалий жизни Надежды Вячеславовны после замужества. Сквозной темой данного стихотворения является неизбывное чувство вины перед возлюбленной. Что мог предложить Псальмов своей спутнице: бедность, непосильный труд, жизнь впроголодь, учительская работа за копейки.

Себя виновным сознавая

В твоей безвыходной судьбе,

Скорблю глубоко, дорогая,

Что не могу помочь тебе.

Способен ли он, простой крестьянин, оценить и принять такой подвиг самопожертвования, который показала нам Надежда Псальмова. Ёе терпение, доброта, забота и, конечно же, любовь восхищали поэта, но и внушали непреодолимое чувство вины: «И совесть шепчет мне укор…». Личные страдания усиливаются от сознания собственного бессилия:

Твоей тоски, печали жгучей

Бессилен утереть слезу…

Черты лирического героя Г. Псальмова легко узнаваемы в образе Надежды Вячеславовны:

Но всё ж тернистою дорогой

Ты шла под ношею креста,

Роптаньем не гневила Бога,

Сомкнув печальные уста.

Тема осознанного несения своего креста является основной чертой поэтического мировосприятия Псальмова. Надежда Вячеславовна также избирает свой «тернистый» путь, не ропщет и не гневит Бога. Сколь тяжело ни было Надежде Вячеславовне, она не свернула, не раскаялась в своём выборе. Она стала духовной опорой в трудной и многострадальной жизни Псальмова. Стихотворение проникнуто благодарностью и благоговением пред подвигом самопожертвования.

В стихотворении «Н.В. Псальмовой» сохранены все признаки жанра послания. Лирический герой ведёт интимную беседу с возлюбленной, многочисленные конструкции предложений с риторическими вопросами подтверждают этот мысленный диалог. Отграниченность от внешнего мира очевидна, к пониманию такого личного разговора способны лишь адресат и адресант, т.е. они обладают общим кодом. Само произведение оканчивается вопросом, что указывает на незавершённость диалога, на одну из его стадий. Адресату необходима реакция получателя на сказанное, что и является рефлексией. Стихотворение условно можно разделить на 2 части: в первой части, в которой лирический субъект выступает в роли повествователя, описываются факты жизни Н.В. Псальмовой, во второй лирический герой говорит о своих чувствах и переживаниях, отягчённых чувством вины перед любимой.

Не все стихотворения Псальмова имеют датировку. Произведение «Подруге» написано спустя 9 лет после заключения неравного брака (1 августа 1887 года). Лирический герой, «пленённый её душевной красотой», не смел и мечтать о таком счастье – быть любимым:

С моей ли вечной нищетой

Мечтать о счастии таком?

Но «чудный рок судил иначе» – она ответила взаимностью. Своё чувство он называет «грехом». Для Псальмова грех – «вечная нищета», на которую он обрекает свою возлюбленную. Столичную жизнь она меняет на «глушь лесов, вдали от света», способные привести её к гибели. Но свой выбор она делает сознательно: «Без призыва она мне душу отдала». Ни раскаяния, ни упрёков из-за нищенского существования в глуши не прозвучало от «подруги»: «И в нищете, добра, правдива, / Она мне светочем была».

Восхищение от самоотверженного подвига омрачается чувством вины перед любимой:

За подвиг самоотверженья

Житья со мной что дать могу?

Коптелый угол да лишенья,

Что не желал бы и врагу?

Данный мотив вины присутствует во всех стихотворениях, посвящённых Надежде Вячеславовне. Немногое он может предложить своей возлюбленной, достойной самого лучшего. Лишь свою любовь. Осознание собственного бессилия что-либо изменить создаёт драматический фон стихотворению. Возможная «гибель» любимой в таких тяжёлых условиях ляжет «проклятьем» на героя, он страдает, но не в силах переиграть судьбу… Она же готова нести вместе с ним все тяготы жизни и лишения, стать «светочем» в «глуши лесов». Концовка стихотворения открытая. Слова любви и благодарности замерли на устах, они не озвучены, но именно такими словами проникнуто всё стихотворение.

Адресат в стихотворении «Подруге» обозначен, но условен. Диалог направлен на имплицитного адресата, именно он способен разрешить вопросы лирического субъекта, эксплицитный читатель выступает в роли персонажа, вокруг которого идёт полемика.

Для Псальмова Надежда Вячеславовна была отрадой в жизни, «даром небес», ангелом, ниспосланным свыше. В стихотворении «Ей» (9 июня 1894 года) автор изображает безрадостную и мрачную картину: «тундра дикая и пустынная», «где всё живое замирает», «мрак мертвящий», «мгла ужасной бури в океане». «Маяк в ночном тумане», «как светлый ангел на скале» всего лишь виднеется вдали. Его света не достичь. Лирический герой одинок: «Кругом всё тьма да глушь немая». На его скорбном, тернистом пути встречается она, и теперь «в пустыне небытия» он не один. Печаль, скорбь, одиночество ушли. Встреча с ней – «луч рассвета в вышине», надежда, любовь, счастье. Внезапное появление в его жизни её озаряет мрачное существование, тьма превращается в свет, «гнёт скорби» становится радостью жизни. Для самого Псальмова таким лучом была Надежда Вячеславовна. Одарённому поэту, учителю, регенту хора трудно было найти родственную душу в «среде непросвещённой, тёмной». Встреча с Надеждой Вячеславовной ввернула его из «пустыни бытия». В её любви он черпал духовные силы для творчества. Надежда Вячеславовна с любовью переписывала его стихотворения, после смерти поэта не оставляла попыток издать сочинения Псальмова, оставаясь верной и надёжной спутницей.

Стихотворение «Ей» можем рассматривать в русле жанра послания только в совокупности с другими произведениями Псальмова, посвящёнными Н.В. Псальмовой. Образы, созданные автором в произведении «Ей», дополняют изображение возлюбленной лирического героя. Отсутствует установка на диалог, а значит и все признаки коммуникативного акта. В большей степени это произведение тяготеет к жанру посвящения: в заглавии обозначен адресат, в данном контексте являющийся условным. Односторонность выражения чувств и эмоций, не ориентированная на предполагаемый ответ.

В стихотворении «Жене», как и в других произведениях, посвящённых Надежде Вячеславовне, Г. Псальмов не даёт портретных зарисовок внешности жены. Мы ничего не знаем из того, как выглядела Надежда Вячеславовна, на данном этапе изучения творчества Г. Псальмова не обнаружено ни одной фотографии или портрета жены поэта. Из произведения в произведение Г.Псальмов рисует нам внутренний мир своей спутницы жизни. Он называет её «мой друг бесценный», что говорит о той важной роли, которую играла в его жизни Надежда Вячеславовна. Это не просто любимый человек, это родственная душа. По строкам стихотворения «Жене» мы легко можем выстроить нравственный портрет Надежды Вячеславовны. Псальмов говорит о таких качествах своей спутницы как доброта, любовь к людям, смирение, терпение, кротость:

Тебе, тебе, мой друг бесценный,

Глубоко любящей людей,

И в подвиге добра смиренной,

И кроткой в бурях жизни сей…

Всё дарование, коим был наделён Г. Псальмов («Имея слабое искусство // Вложить дар музы в стройный стих»), он посвящает жене:

Я посвятил святые чувства

И лучший плод трудов моих:

Плоды восторга, вдохновенья,

Плоды сердечного волненья,

Заветных дум и тайных слёз,

Отрадных и печальных грёз…

Псальмов не стремился к славе в общепринятом смысле этого слова. «Славен буду я» – это публикация стихотворений, признание его творческих начинаний. Супруги Псальмовы жили одной общей мечтой – увидеть напечатанными стихотворения Г. Псальмова:

И буду счастлив я с тобою,

И обновится жизнь моя…

Издание произведений Г. Псальмова принесло бы в их семью нравственное успокоение. Их души жаждали не столько материальных благ, которые могли бы последовать после издания, сколько морального равновесия.

Стихотворение «Жене» обладает всеми главенствующими признаками жанра послания. Контекст произведения позволяет в адресате узнать Н.В. Псальмову. Содержание произведения меняется. Если через стихотворения «Н.В. Псальмовой», «Подруге», «Ей», « К Н. Псальмовой» проходит тема вины перед возлюбленной, умилением перед её подвигом самоотверженья, то послание «Жене» строится по другому тематическому принципу. Данный принцип не является доминантным в жанрообразующей моделе послания, но именно он определяет, на кого направлен диалог адресанта.

В стихотворении «К Н. Псальмовой» мы встречаем знакомые образы – «друг милый мой», «подруга милая моя». Переносить «насмешки», «врага ль язвительное слово», «искать отрады» лирический герой спешит к «милому другу – жене». Лаской и участием она облегчит груз страданий, даст утешение. Обиды, «двусмысленные взгляды» отступят под «взглядом участья», «слово ласковое» ободрит, придаст силы. Надежда Вячеславовна – духовная опора Г. Псальмова. Она – примиряющее начало с окружающей действительностью, способной сломить доброго, честного, открытого, талантливого человека, каким и был Г. Псальмов. Она – сила, дарующая утешение и успокоение. Она – любовь и самоотреченье во имя другого человека. Всю себя Надежда Вячеславовна посвятила своему супругу, избрала путь лишений и страданий, со смирением несла свой терновый венец. Жила одним им, для него одного – для Г. Псальмова.

Адресат и адресант данного текста находятся в общем поле понимания. Лирический объект и субъект отграничены от всей аудитории, адресат и адресант обозначены, осуществляется переход от повествования о «ней» к миру чувств лирического героя. Перед нами разворачивается задушевный разговор, доступный и понятный участникам коммуникации.

Г. Псальмов полно и гармонично раскрывает образ Надежды Вячеславовны. Ещё раз повторяясь, мы отмечаем, поэт не даёт портретных данных жены в своих произведениях. О богатстве и гармонии внутреннего мира жены поэта говорит каждое из разобранных стихотворений. Она и «страдалица», «отшельница», «друг милый мой», «подруга милая моя», «мой друг бесценный», «луч света», «ангел», «светоч». Надежда Вячеславовна принесла в жизнь Г. Псальмова счастье и радость. Эта радость была омрачена неизбывным чувством вины перед женой, обречённой жить в нищете в глухом селе. Данная тема проходит через ряд стихотворений, посвящённых Надежде Вячеславовне. Добрая, отзывчивая, кроткая, любящая, внимательная – такой нам изобразил Г.Псальмов свою жену, Надежду Вячеславовну, которая и после смерти поэта предпринимала попытки открыть читателю имя Г. Псальмова.

Г.Псальмов наделил своего адресата не только биографией в стихотворениях к Н.В. Псальмовой, но и создал психологический портрет своей жены. Адресат предстаёт перед нами реалистичным, данные тексты глубоко лиричны, проникнуты теплом и любовью, что позволяет говорить о реалистическом направлении в посланиях Г. Псальмова.

§3. Стихотворения Г. Псальмова Епископу Смоленскому Нестору и священнику З. Зезюлинскому

В «Историко-статистическом описании прихода села Васильевского», составленном Захарием Зезюлинским, содержатся такие сведения: «Псальмов отлично писал полууставом; за подобные свои способности он награждён был Преосвященным Антонием, в 1865 г. похвальным листом, а в 1889г., при Преосвященнейшем Несторе, – Архипастырским благословлением; этому Архипастырю Псальмов подавал два прошения в стихотворной форме, написанных полууставом, с просьбою – направить его произведения в печать, что ему и было обещано; кроме сего Преосвящ. Нестор настаивал на том, чтобы Псальмов, до сих пор 12 лет бывший учителем в Николо-Ветлицком земском народном училище и 5 лет в местной церковно-приходской школе, занял учительское место в одной из двухклассных министерских щкол или, по увольнении себя из податного сословия, просил бы себе диаконского сана, что ему всё же не удалось достигнуть вследствие скорого перевода Преосвящ. Нестора в Москву; после сего свидания с Владыкою, Псальмов посылал Владыке своё благодарственное письмо в стихотворной форме и свою биографию, удачно им самим написанную».¹⁰⁹

В творчестве Г. Псальмова созданы четыре произведения, адресованные Епископу Нестору. Одно из них автор обозначает как прошение. Прошение в литературоведении определяют как «форму, которая исполняется содержанием диалогических отношений»¹¹⁰, предполагает ответ-решение на подаваемую просьбу, в основе которых лежат событийные данные. В прошении отражены адресат и обращающийся/говорящий, имеющие конкретные социальные роли. Прошение имеет определённую структуру:

1) само обращение,

2) информация о просителе,

3) суть просьбы,

4) заключительная формула.

Г. Псальмов в стихотворении «Преосвященнейшему Нестору, епископу Смоленскому» (прошение в стихах) сохраняет данную структуру – обращение оформлено в первой строке: «Преосвященнейший Владыко!». Далее следует информация о просителе, занимающая большую часть стихотворения. В поэтической форме Псальмов описывает свой ежедневный труд на поле и работу в школе:

Живя почти в пустыне дикой,

Я хлеб свой ем в поту лица –

Храню я заповедь Творца.

Всё лето я тружусь на поле,

А в зиму обучаю в школе

Священной грамоте детей

Деревни маленькой моей

Не менее лет двадцать сряду…

Лирический герой не ропщет на свою судьбу, тонко и скромно он повествует о своём творчестве, которое составляет одну из главных характеристик лирического героя Г. Псальмова: «…сущность личности – поэт, форма существования – крестьянин»¹¹¹.

…Не раз моя простая лира

Взывала скромно к сильным мира,

Будя счастливцев сонный слух, -

Но кто счастлив, тот нем и глух

На зов несчастного поэта.

И я оставлен без ответа.

Забытый, жалкий, брошен я

В волну печального житья

С нуждою воевать. И ныне,

Подобно голосу в пустыне,

Стыдливый клич моей души

Замолк без отзыва в глуши.

Но не замолкло вдохновенье

Во мне; в часы уединенья

Мне тайно говорит оно,

Что мне осталося одно…

В следующих строках автор излагает просьбу:

Преосвященнейший Владыко:

Пред Вашей милостью великой

Склониться бедной головой

Со всепокорною мольбой,

Небесный дар благословенья

Прося у Вас на путь спасенья,

На путь несения креста

Во имя Господа Христа;

Вас умолять о снисхожденье

Принять мои произведенья –

Часов досуга слабый труд

Вниманью Вашему на суд!

И, наконец, заключительная формула:

Простите, если беспокою

Нелепой просьбою такою!

Но, Архипастырь и Отец!

Пред Вами не лукавый льстец.

Нет, ублажаемый Святитель,

Я – самый искренний проситель

И Вашей паствы верный сын,

По званью бедный селянин.

Простите смелости поэта,

Что в простоте, без этикета,

Быть может, не в урочный час

Посмел обеспокоить Вас!

Прошение является документом, своими корнями восходящим к челобитной. У Псальмова прошение творчески перерабатывается, становится художественным текстом, с присущими художественному тексту особенностями. Прошение, как и послание, направлено на диалог, т. е. предполагает ответ. В стихотворении «Преосвященнейшему Нестору, епископу Смоленскому» создаётся образ лирического героя, выступающего в роли адресата, получатель – Епископ Нестор. Участники акта коммуникации в произведении вполне реальны, обладают своей биографией. Как отмечалось уже ранее, тематика посланий разнообразна: от бытовых тем до философских рассуждений. Адресант в стихотворении «Преосвященнейшему Нестору, епископу Смоленскому» обращается с просьбой «принять мои произведенья» с тайной надеждой об издании произведений. Данный текст не ограничивается только просьбой. Лирический герой поднимает тему творчества, демонстрируя примером своей жизни, как обыкновенный крестьянин стремится к разумной и творческой жизни. Именно возможность творить даёт душе лирического героя утешение и радость, примиряет с окружающей действительностью:

Порою скорби неисходной

Я уношусь душой свободной

В тот чудный мир, где горя нет,

Ни мелких дрязг, ни тяжких бед.

То мирно, то в душе с тревогой

Иду я жизненной дорогой,

Довольный участью своей.

Хотя не вижу красных дней…

Если стихотворение «Преосвященнейшему Нестору, епископу Смоленскому» (прошение в стихах) сам автор маркирует как прошение, то другие три текста, адресованные Владыке Нестору рассматриваются как послании, функционируя продолжением разговора на заданную ранее тему, осуществляется установка на общий код, письменная форма мыслится не как условность, а как факт:

Ему же

Священный дар благословенья

Приняв от Вас, гляжу смелей

На жизни бурное теченье:

Оно мне кажется светлей.

Душа полна надежды сладкой,

И, вспоминая Вас, порой

Невольно плачу я украдкой

Скорбяще-радостной слезой.

И вновь среди житейской битвы

Да укрепит меня Господь,

Оружием креста, молитвы

Да побеждаю мир, и плоть,

И козни все врага спасенья,

Да обновляюсь день от дня…

Пошлите мне благословенье

И помолитесь за меня!

«Преосвященнейшему Нестору, епископу Смоленскому» (прошение в стихах) задаёт тон последующим посланиям, продолжается диалог. Слова благодарности в адрес Владыки Нестора совмещены с чувством любви и тайными надеждами самого адресанта. Встреча с Владыкой Нестором нравственно укрепила лирического субъекта послания, помогая претерпевать жизненные трудности. Лирический субъект и объект отграничены от остального мира, их диалог, понятный только им, перетекает в следующее послание:

Владыко наш Преосвященный!

В тот вечно памятный мне час,

Когда, вниманием польщённый,

Я удостоился от Вас,

В святой залог, благословенье

И знаки милости принять,

Внимал я Ваше повеленье

Мои творения прислать.

Почтительно их представляю

Вниманью Вашему на суд…

Коль неудобны – умоляю

Презреть мой недостойный труд.

Данный текст отсылает нас к стихотворению «Преосвященнейшему Нестору, епископу Смоленскому» (прошение в стихах), в котором лирический субъект обращается с просьбой к Владыке. Далее следует предложение «мои творения прислать» на суд «вниманью Вашему». Финал произведения остаётся открытым. На протяжении всех стихотворений разворачивается открытый диалог, завязанный вокруг одной темы – возможности издания стихотворений.

Завершением диалога на озвученную ранее тему служит следующее послание:

Во все подробности вникая,

Душе душою говоря,

Изгибы сердца понимая,

Святой любовию горя,

Отец, меня Вы обласкали.

Ваш Архипастырский привет

В дни радости и в дни печали

Мне в сердце льёт отрадный свет.

Участниками диалога в данном послании остаются известные (реальные) нам лица, находящиеся в тесном эмоциональном контакте. Осуществляется идеальная коммуникация не только на текстовом уровне (контекст), но и на уровне затекста. Адресат и адресант говорят «на одном языке», суть послания предельно понятна им одним. Из биографии Псальмова известно, епископ Нестор пожелал принять самое горячее участие в судьбе поэта-самородка, но был переведён в Москву, поэтому поэт так и не получил помощи в издании своих произведений.

Если в стихотворении «Преосвященнейшему Нестору, епископу Смоленскому» (прошение в стихах) Псальмов сам обозначает жанр произведения, то в последующих текстах, адресованных Владыке Нестору, мы выявляем все признаки жанра послания. Адресат указан в заглавии, отправитель обладает биографическими чертами автора, все тексты связаны одной темой (тема не является доминантным признаком жанра послания, но в данных стихотворениях выполняет структурообразующую функцию – развитие темы от первого текста до финального), обладание общим кодом, направленным на реализацию идеальной коммуникации.

Из «Историко-статистического описания прихода села Васильевского», которое составил Захарий Зезюлинский, современники узнали о трудной и творчески наполненной жизни поэта-самородка – Гервасия Псальмова. Им созданы стихотворения, адресованные Захарию Зезюлинскому – «Отцу З.И. Зезюлинскому» и «Духовнику о. Захарию Зезюлинскому».

Стихотворение «Отцу З.И. Зезюлинскому» условно можно разделить на две части, в первой идёт повествование от первого лица и излагаются события из жизни самого автора: тяжёлая болезнь, мучительные страдания от боли, ожидание близкой смерти:

К одру болезни пригвождённый,

Несносно, долго я страдал,

И дух, тоскою угнетённый,

Нетерпеливо изнывал,

И тело таяло и чахло

В жару тифозного огня:

Оно уже могилой пахло,

И всё слабел я день от дня…

Боль резала меня, как бритва,

И у порога смерть ждала….

Вторая часть (от второго лица) повествует о живом участии адресата в трудные минуты жизни лирического героя:

Но Ваша за меня молитва

Мне встать нежданно помогла.

Вы в храме, у престола Бога,

За литургиею святой,

Вы за меня молились много,

Скорбели, как отец родной…

Стихотворение «Отцу З.И. Зезюлинскому» относится к жанру послания. Образ адресата задан в заглавии стихотворения, лирический субъект по мере повествования обращается к адресату как к «отцу родному», «пастырю незабвенному». Лирический герой после долгой и тяжёлой болезни пишет своему духовному наставнику слова любви и благодарности. Обозначены отправитель и получатель, являющиеся реальными участниками коммуникации. Контакт адресата и адресанта осуществляется посредством письма в поэтической форме:

Примите ж, пастырь незабвенный,

Как выраженье чувств моих

В залог любви моей смиренной

Из сердца вылившийся стих!

Содержание письма близко и понятно получателю, что указывает на наличие единого кода, общий фон стихотворения располагает к продолжению беседы с близким человеком.

Стихотворение «Духовнику о. Захарию Зезюлинскому» написано после причастия и соборования Псальмова. На смертном одре Псальмов создаёт стихотворение, проникнутое чувством любви и благодарности к о. Захарию. Стихотворение написано в жанре послания. В монологе умирающего лирического героя многочисленны сравнения своего духовного наставника, он предстаёт как «светлый ангел-утешитель», «престола Божьего служитель», «присный брат и добрый друг», «утешитель», «родной». Персонажи стихотворения наделены биографией, соответствующей фактам жизни Псальмова. Установка на диалог в данном тексте условна. Лирическому герою важно высказать свои мысли и чувства, ответная реакция ему известна. Но разговор не завершён, он будет продолжен в другом мире: «Поверь мне, и в небесной дали / Тебя благословит мой дух».

Лирический герой обращается с просьбой к получателю послания:

Прошу и заклинаю Богом:

Не забывай меня, родной,

Молись о грешнике убогом

Ты перед Жертвою Святой!..

В её печали неисходной

Моей возлюбленной жене

Будь утешителем по мне.

Пойми душою благородной:

Во мраке горьких дней моих

Путеводящею звездою

Она была – и каждый миг

Моей терзалася бедою…

Адресат и адресант находятся в тесном духовном контакте, они полностью понимают друг друга. Прощальное слово лирического субъекта предельно доступно адресату, отличному от другой аудитории.

Стихотворения Гервасия Псальмова, адресованные Владыке Нестору и о. Захарию Зезюлинскому, имеют признаки жанрообразующей модели послания. В некоторых из них сам автор маркирует жанр (стихотворение «Преосвященнейшему Нестору, епископу Смоленскому» (прошение в стихах), последующие же тексты строятся по принципу воображаемого диалога («Ему же»), в отдельных текстах отмечается непосредственный контакт между получателем и отправителем («Духовнику о. Захарию Зезюлинскому), имеет место письменная форма посланий («Ему же»).

§4. Другие адресаты лирики Г. Псальмова

В параграфе даётся анализ стихотворений с точки зрения принадлежности к жанру послания. Стихотворения условно разделены при анализе на группы:

1) адресатом выступает умерший («На могиле брата», «На могиле матери», «На смерть С.К.С…ва», «Эпитафия»;

2) стихотворения с конкретным адресатом («М.М. Ам-кому», «М.Н. Каменцевой», «Две встречи» (М.Н. Каменцевой);

3) стихотворения с условным или фиктивным адресатом («Пахарю», «За пашней», «Совет сироте», «Поэту», «Романс», «Томительная дума», «Моему собрату», «Моим знакомым», «Милый друг, я молюсь за тебя…», «Покинутой», «Скорбящей матери», «К ней»).

В начале XX века возникает множество посланий «на смерть», находящихся на грани жанра «inmemoriam», но, в отличие от стихотворений, посвящённых памяти адресата, содержат диалог с умершим как с живым. В таких литературных текстах адресат по-прежнему доступен для коммуникации не менее, а иногда и более, чем живой собеседник.

В творчестве Г. Псальмова есть стихотворения, обращённые к умершим. В произведении «На могиле матери» лирический герой взывает к умершей матери:

В день памяти твоей, моя родная,

О нас твои заботы вспоминая,

Я над могилою твоей святою

Стою в тоске с поникшей головою….

Болея сердцем о тебе в разлуке,

Молюсь, зову тебя…Но слабы звуки…

Она молчит, холодная могила,

И безнадёжно сердце так заныло…

Установка на диалог адресанта с адресатом присутствует в данном тексте (разговор сына с умершей матерью), но коммуникативный акт не осуществляется:«Молюсь, зову тебя…Но слабы звуки…//Она молчит, холодная могила». Послание в данном тексте модифицируется в разговор с умершим, разговор не состоялся, произведение передаёт лишь одиночество и боль утраты близкого человека лирическим героем. Диалог «вопреки» не находит развития в тексте, разговор гаснет.

В стихотворении «На могиле брата» заглавие выявляет адресата и контекст произведения. В ходе повествования на первый план выходит то образ адресанта:

Мир праху твоему, брат милый!

Я с думой горькою стою

Один перед твоей могилой

И, вспоминая жизнь твою,

Невыразимо я страдаю.

Склонив бессильную главу,

Я слёзы горькие роняю

На пожелтевшую траву

Твоей заброшенной могилы…

То образ адресата:

Вся жизнь твоя прошла в неволе…

Гонимый горькою нуждой,

Ещё малюткой ты на поле

Уже терпел палящий зной….

И, взрослый, ты нужды с заботой

И горя миновать не мог:

Увы! За тяжкою работой

Ушибленный, в постель ты слёг…

Смена образов адресата и адресанта создаёт иллюзию диалога, коммуникация условна, персонажи текста находятся в общем поле понимания, недоступном для остальной аудитории. Диалог развивается, речь лирического героя глубоко эмоциональна, прерывиста. Синтаксические конструкции с риторическими вопросами и предложения с восклицательной интонацией отражают реальный момент речи, т.е. воспроизводят диалог, ориентированный в данном тексте не только на эксплицитного, но и на имплицитного читателя: «Прости, довольно… Кто опишет / Всё то, что в жизни ты терпел?». Для самого адресанта коммуникация не ставится под сомнение: «Услышь мой стон, коль мёртвый слышит. / Прости! Я песню слёз запел…»

Стихотворение «На смерть С.К. С…ва» открывается известием о безвременной кончине Солнцева:

Солнце летнее тихо, спокойно сияло,

Свет и жизнь посылая всему на земле,

Что росло и в сиянье его утопало…

Но вот полдень настал и раздался в селе

В этот час роковой звон протяжно-унылый…

«Солнцев умер!» – принёс он печальный ответ…

Умер друг моей юности, сверстник мой милый!

В цвете юности, рано покинул он свет.

Лирический герой тяжело переживает потерю друга детства, наделённого лучшими человеческими качествами. Размышляет о том, какое горе пришло в семью его умершего друга и как они справятся с таким несчастьем:

И отец его хилый льёт горькие слёзы,

Что надежды его разлетелись как тень,

Что он сына-любимца под старость лишился…

Плачет он с раздирающей сердце тоской:

Он с единственным счастьем на веки простился –

И семья заливается горькой слезой.

Только в последнем четверостишии лирический герой обращается к другу:

Но, прости, незабвенный, прости, до свиданья!

Может быть, за могилой увидимся вновь.

Стихотворение лишено диалогичности, лирический герой поэтапно выстраивает образ друга. В заглавии объясняется ситуация текста «на смерть», указание выполняет роль конкретизации, но беседы с умершим другом мы не определяем.

Произведение «Эпитафия» создано в жанре своего названия. Предназначением эпитафии является поминальное слово, позднее – могильная надпись, адресованная прохожим. Стихотворение строится по всем правилам жанра эпитафии: 1) указание на того, кто похоронен, 2) слова скорби и любви, 3) непосредственное обращение к усопшему:

1

Вот Солнцева вечная сень гробовая

Под тенью берёзок, в родимом селе.

Он духом на небе, под кущами рая,

А телом он здесь почивает в земле.

2

Но что до безвременно раннего гроба

Лет юных во цвете его довело:

Друзей ли измена, людская ли злоба?

Иль крест было жизни нести тяжело?

Иль пылкое сердце его надорвало

Любовь без ответа? Иль горе, тоска

По милым родным, иль болезнь доконала?

Но скрыла ответ гробовая доска…

3

Покойся же с миром, о друг незабвенный!

Пока не наступит тот день роковой:

Разбудит архангел для жизни нетленной,

Где вечная сладость и райский покой…

Лирический герой ведёт разговор сам с собой, адресат заведомо недоступен, адресация направлена на прохожих, т.е. имплицитного читателя.

Стихотворения Г. Псальмова, адресованные умершим, обладают своей спецификой: установка на диалог условна, не выстраивается образа адресанта, адресат (конкретный или условный) заведомо недоступен.

Стихотворение «Моему собрату» имеет ярко выраженные признаки жанра послания. В заглавии указан адресат, являющийся условным. Начинается стихотворение с обращений к адресату:

Эх, трудна твоя долюшка крестная,

Бедный пахарь, мой присный собрат;

Как убога-черна хата тесная,

Сколько в ней полусытых ребят!

Отправитель находится в тесном духовном контакте с адресатом, понимая трудности и невзгоды последнего, о чём говорят строки:

Как плоха твоя нивка родимая,

Не удобрен пустой огород,

Как душа твоя, горем томимая,

Жаждет света!.. А где же исход

Из-под гнёта? Нужда вековечная…

Далее следуют слова поддержки и ободрения:

Но не трусь. Ведь на небе есть Бог –

И твоя ли молитва сердечная

Не слышна ему? Всякий твой вздох

Он приемлет как жертву приятную.

Видит Он, неподкупный Судья,

Твою скорбь, для людей непонятную...

«Непонятная скорбь» отграничивает адресата от остальной аудитории. Доминантный признак жанра послания находит максимальное своё выражение в этих строках. Продолжается послание картиной светлого будущего, в котором науке и вере в Бога отводится главенствующая роль:

Возрастит он цветы несравненные:

Мир душевный, незлобие, честь;

А науки лучи вожделенные

Твоим детям помогут прочесть

В книге жизни заветы нетленные

О незыблемой мощи труда –

Эти ль вечные знаки священные

Не дадут нам благого плода?

Образ лирического героя раскрывается посредством его слов поддержки адресату, адресант послания выступает как глубоко верующий, трудолюбивый, образованный человек, поэтому мы можем утверждать, что лирический герой Г. Псальмова имеет черты самого автора.

Синтаксис стихотворения, представленный восклицательными предложениями и риторическими вопросами, ориентирован на имплицитного читателя. Наличие риторических конструкций предполагает воображаемый ответ, т.е. рефлексию.

В «Полном собрании сочинений Гервасия Псальмова» 1914 года автор маркирует заглавие – «Моим знакомым», обозначая адресата, в издании 2013 года стихотворение называется по первой строке, где также обозначен адресат: «Друзья-враги, пришла пора / Мне ваши презирать гоненья!»

Образ адресата обобщённый, лирический герой обращается ко всем. Первая часть монолога адресанта яркая и эмоциональная:

Простите моего пера

Для вас досадные творенья.

Благодарю за всё, что вы

Мне в жизни сделали благого:

За яд убийственной молвы,

За очерняющее слово!

Адресант отграничен от остальной аудитории, монолог лирического героя первой части стихотворения направлен не на установку контакта, участники коммуникации не обладают общим кодом, диалог не реализуется.

Вторая часть произведения лирична, адресант прощается с миром, его слова недоступны адресату, у них разное поле понимания:

Теперь равны мне враг и друг:

Я скоро ухожу от света.

Болезнью поражённый слух

Не слышит лести и извета…

Но зла на вас в душе моей

Не унесу в страну покоя,

Забудьте лишь меня скорей,

Как я забуду всё земное.

Адресант высказывает своё прощальное слово: в первой части гневно и эмоционально, во второй части тон меняется на разочарованный. Стихотворение строится на непонимании собеседников друг друга, но необходимость выразиться становится важнее самого диалога. Тенденция на непонимание собеседников характерна для посланийXX века.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ВXIX-XX вв. жанровая система претерпевает ряд изменений. Существуют две точки зрения на проблему бытования жанров:

1) процесс разрушения жанровой лирики начался в XIX веке и окончательно завершился в XX веке, породив «внежанровые» стихотворения;

2) жанры не ушли, а всего лишь трансформировались.

Суждения такого рода не отвергают факта того, что жанровая модель видоизменяется в разные литературные эпохи. Некоторые жанры «застывают», «уходят из живого литературного процесса»¹¹², «отходят на второй план»¹¹³, потом они «возвращаются к жизни <…> в преобразованном виде»¹¹⁴, вырабатывается новая жанрообразовательная схема.

Роль послания в литературно-историческом процессе заключается в том, что именно жанр послания вобрал в себя новые принципы лирического мировосприятия. Послание создавало жанровую модель произведения, в которых тематика и языковые средства не ставились в зависимость от стиля. Л. Гинзбург пишет: «<…> послание сохраняло свои особенности, выделявшие его среди других, более абстрагированных жанров. Послание называет имена, автор и адресат наделяются биографическими чертами. Отсюда намёки, «домашняя семантика», как называл эту систему Тынянов. <…> Абстрактного человека, человека вообще послание заменило новым, частным человеком. <…> Так преодолевалась безличность жанровых образов поэта. Романтизм, в частности русский романтизм Веневитинова или позднее юного Лермонтова, преодолевал эту абстрактность иначе – воздвигая обобщённо субъективный образ поэта поверх мира биографических реалий»¹¹⁵.

Такой путь прошёл жанр послания: после распада классицистической модели видоизменился в эпоху романтизма и переродился в лирике XX века. Классицистическая модель послания характеризовалась устойчивым набором доминантных признаков жанра, романтические послания «играли» на вариативных признаках, сохраняя доминанту, в XX веке послание модифицируется за счёт изменений не только вариативных признаков, но и доминантных. Неизменным остаётся одно – обозначение жанра в заглавии, «называя определённый жанр, указывают на систему, к которой принадлежит данное произведение, и наперёд предлагают читателю подчиниться законам этой системы»¹¹⁶. Заглавие указывает на то, что «жанры лирики не умерли, они перевоплотились, перешли в новое состояние, изнутри продолжают влиять на культуру»¹¹⁷.

В конце XIX – начале XX века появляются послания, в которых варьируются все шесть признаков жанра. Создаются произведения с предельной метатекстуальностью и тексты, где послание выступает темой, но не структурой. Изменяется образ отправителя, разговор «уходит» от адресата к самому пишущему. Увеличивается количество посланий с обобщённым или фиктивным адресатом, конкретный адресат (самый частотный в классицизме) мыслится как условный. Ещё в XIX веке наметилась тенденция к созданию сатирических посланий, число которых в XIX-началеXX века заметно возрастает. Подвергается модификациям контекст, нарушается признак послания – отграничение адресата, в таких текстах читатель знаком с затекстовой, контекстовой ситуацией. Послание приближается к ещё одному самостоятельному жанру – разговору, что свидетельствует об изменении контакта в послании. Жанровое обозначение «письмо» встречается чаще, чем послание, появляется жанрообразование «ответ», ориентированное на продолжение коммуникации.

В XX веке появляется «веерная» модель жанра послания (в XIX веке послание развивалось « по цепочке»), представляющая собой совокупность всех возможных вариантов данного жанра.

В своей работе мы выявили стихотворения Гервасия Псальмова, которые относятся к жанру послания, определилижанровые особенности стихотворных посланий Г.Е. Псальмова, описали лирические произведения Псальмова, тяготеющие к жанру послания, проанализировали корпус всех известных на сегодняшний день стихотворений Псальмова с точки зрения жанровой принадлежности, определили место посланий в его лирике.

В лирике Г. Псальмова адресованные стихотворения носят, как правило, биографический характер (стихотворения к Н.В. Псальмовой, Владыке Нестору и о. Захарию Зезюлинскому, стихотворения к ученикам), черты автора легко узнаваемы в образе лирического героя других адресованных стихотворений. Послания Псальмова тяготеют к эпохе романтизма, в которой обнажилось авторское мировосприятие, его личностная манера, появились новые темы, новое восприятие картины мира, что потребовало нового типа диалогических отношений между автором и его читателем. Послание в эпоху романтизма становится художественной основой, на которой формируется новое эстетическое качество, характеризующее поэзию романтизма, реализма и творческих экспериментов поэтов рубежа XIX – XX веков.

Адресант наделяется своей биографией, отличной от остальных, участники коммуникации могут быть не только друзьями («М.М. Ам-кому») как в дружеском послании, но и противниками, что порождает сатирические послания («М.Н. Каменцевой», «Две встречи» (М.Н. Каменцевой). Ряд посланий Г. Псальмова построен как внутренний диалог лирического субъекта с собой, что характерно для творчества М.Ю. Лермонтова.

Изучая типологию жанра послания, следует учитывать влияние творческой индивидуальности поэта на жанр. Г. Псальмов ввёл в литературу «одарённого, стремящегося к разумной и творческой жизни человека, которому суждено нести крест тяжёлых физических трудов и страданий»¹¹⁸.

В посланиях Г. Псальмова выявляются черты других жанров, в частности, элегии: «развитие жанра послания в начале XIX века происходило параллельно с развитием элегии; в ходе этого процесса за каждым жанром закрепились конкретно-тематические комплексы, которые определили внутрижанровые разновидности. В результате мотивы «опыта», разочарования и разлуки, в конце XVIII века свободно входившие в послания, в начале XIX века стали осознаваться как типичные для отдельных разновидностей элегии, и граница между двумя жанрами несколько сдвинулась»¹¹⁹. Примерами смежных жанров (послания и элегии) служат стихотворения «Томительная дума», «Моим знакомым», «Милый друг, я молюсь за тебя». Также в адресованной лирике Псальмова присутствуют черты письма («Ему же»), поучения («На жизненный путь»), посвящения («К ней»), направленные на реализацию диалога с адресатом. Разнообразны адресаты посланий Гервасия Ефремовича Псальмова: от конкретного (чаще всего биографического) до условного.

ЛИТЕРАТУРА

1. Аверинцев С.С. Историческая подвижность категории жанра: опыт периодизации// Историческая поэтика: Итоги и перспективы изучения. М., 1986. – 189 с.

2. Анненский И. Стихотворения и трагедии. Л., 1959. – 640 с.

3. Архангельский А. «Всё уходящее уходит в будущее»: Судьба классических жанров в современной лирике// Лит.обоз. 1987. №3.

4. Бальмонт К.Д. Стихотворения. Л.,1969. – 712 с.

5. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. – 424 с.

6. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975. – 504 с.

7. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: в 13 т. Т.7. – М., 1955.

8. Белых Н. Жанр дружеского послания и духовное общение К.Н. Батюшкова и Н.И. Гнедича // Творчество писателя и литературный процесс. Иваново, 1981. – С. 228-242.

9. Богданович Е.В. Стихотворное послание 1810-х – начала 1820-х гг. в контексте русской и французской поэтических традиций: автореф. дис…. канд. филол. наук. – 23 с.

10. Боровская А.А. Эволюция жанровых форм в русской поэзии первой трети XX века. Монография. Астрахань. – 260 с.

11. Бройтман С.Н. Историческая поэтика. М., 2001.

12. Брюсов В. Избранное. М.,1991. – 336 с.

13. Брюсов В. Собрание сочинений в семи томах. Т.3. М., 1974. – 352 с.

14. Брюсов В. Стихотворения и поэмы. Л.,1961. – 910 с.

15. Ветшева Н.Ж. «Павловские послания» В.А. Жуковского как художественное единство// Проблемы литературных жанров: Материалы IX Международной научной конференции. Ч.1. Томск: Изд-во Томского университета, 1999. – С 113-118

16. ГАСО. Ф. 391. Д. 1. Оп. 1. Л. 91 об.

17. Гаспаров М. Послание// Краткая литературная энциклопедия. М., 1968.

18. Гинзбург Л.Я. О лирике. Издание второе, дополненное. Л.: Советский писатель.

19. Гинзбург Л.Я. Пушкин и реалистический метод в лирике. // Русская литература, 1962. №1.

20. Гинзбург Л.Я. Частное и общее в лирическом стихотворении // Вопр.лит. 1981. № 10.

21. Городецкий С. Избранные произведения в 2-х томах. Т.1. М.,1967.

22. Грехнев В.А. Поэтика жанров в лирике Пушкина. Автореф. дис. … докт.филол.наук. Сведловск, 1986.

23. Ермоленко С.И. Лирика М.Ю.Лермонтова.

24. Зырянов О.В. Русская интимная лирика XIX века: проблемы жанровой эволюции. Екатеринбург, 1998.

25. Иванов Вяч. Собрание сочинений в 4-х томах. Т.3.

26. Карамзин Н.М Избранные сочинения. М. – Л., 1964..

27. Кихней Л.Г. Из истории жанров русской лирики. Стихотворное послание начала XX века. Владивосток, 1989.

28. Кихней Л.Г.Стихотворное послание в русской поэзии начала XX века. Автореф. дис. … канд. филол. наук.М., 1985.

29. Левинтова Е.Н.Опыт построения лингвистической теории жанра. Автореф.дис. …канд. филол. наук. М.,1991.

2. Лейдерман Н.Л. Движение времени и законы жанра. Жанровые закономерности развития советской прозы в 60 – 70 гг. Свердловск, 1982.

3. Ложкова Т.Н. Жанровая система в лирике В.К. Кюхельбекера. Автореф. дис. … к.ф.н.Свердловск, 1988.

4. Лотман Ю.М. Текст и структура аудитории // Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3 – х т. Т.1 Таллин: «Александра», 1991.

5. Люстров М.Ю. Послание в русской поэзии XVIII века (истоки и становление жанра).Автореф.дис. …канд. филол. наук. М.,1997.

6. Маркевич Г.Литературные роды и жанры // Основные проблемы науки о литературе. М., 1980.

7. Маркин А.В. Дружеское послание в русской поэзии 1820 – 1830 – х годов и романтизм// Проблемы стиля и жанра в русской литературе XIX – начала XX века. Сведловск, 1989.

8. Мокробородова Л.С.Особенности эпистолярного жанра у Горация и теория поэзии в «Послании к Писонам» (к проблеме художественной целостности). Автореф. дис. …канд. филол. наук. М.,1987.

9. Муравьёв М.Н. Стихотворения. Л.: Сов.писатель, 1967.

10. Павлова Л.В, Туберозова М.В. Сельская школа в жизни и стихах Гервасия Псальмова.

11. Павлова Л.В. В душе мечтатель и поэт: образ автора в лирике Гервасия Псальмова

12. Поплавская И.А. Жанр послания в русской поэзии первой трети XIX века. Автореф.Дис. …канд. филол. наук. Томск, 1987.

13. Поплавская И.А.Формирование теории жанра послания в русской эстетике и критике// Проблемы метода и жанра. – Томск, 1986.

14. Псальмов Г.Е. Полное собрание сочинений. Великие Луки.1914. – 244 с.

15. Псальмов Гервасий. Стихотворения. Смоленск. 2013. – 158 с.

16. Гервасий Псальмов: проблемы творчества. Смоленск., 2014. – 111 с.

17. Романова И.В. Лирическая коммуникация в стихотворениях Гервасия Псальмова

18. Рябий И.Г. Эволюция жанра послания в лирике поэтов пушкинской плеяды. Автореф.дис. …канд. филол. наук. М.,1988.

19. Северо-Западное Слово. 1900. №748. 17 декабря.

20. Строганов М.В. Автор – герой – читатель и проблема жанра. Калинин, 1989.

21. Субботин А.С. О поэзии и поэтике. Свердловск, 1979.

22. Сумароков А.П. Избранные произведения. Л.,1957.

23. Тынянов Ю.Н. Литературный факт. М.,1993.

24. Цветаева М. Избранное. Смоленск., 2003.

25. Чернец Л.В. Литературные жанры: проблемы типологии и поэтики. М., 1982.

26. Шарафадина К.И. Жанр послания в лирике А.С.Пушкина. Автореф.дис. … канд.филол.наук. Л., 1985.

27. Шкловский В. Жанры и разрешение конфликтов // Вопр.лит.1965. №8. С.91-101.

28. Щепилова Л.В. Введение в литературоведение. М., 1968.

29. Якобсон Р.О.Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против»: Сб.статей. М., 1975. С.193 – 230.

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/511523-zhanr-poslanija-v-lirike-gervasija-psalmova