Подслушать у музыки

Методическая разработка

«Подслушать у музыки»

выполнила преподаватель МУ ДО «Детская школа искусств» пгт.Междуреченский

Рукавишникова Наталья Юрьевна

Когда Анна Ахматова написала теперь всем знакомые слова:

Подумаешь, тоже работа -

Беспечное это житье:

Подслушать у музыки что-то

И выдать шутя за свое, -

Она, как кажется, меньше всего думала об их переносном смысле.

Почти все четверостишие внешне иронично – и снисходительное «подумаешь» о работе поэта, и житье у него (у нее особенно!) «беспечное», и даже некоторый упрек в подлоге – «выдать за свое»… Но вот «подслушать у музыки» – тут нет ни малейшей иронии. Ахматова приглашает читателя, как нынче принято выражаться, заглянуть в ее творческую лабораторию. Примем это приглашение…

Итак, музыка как один из основных стихотворных импульсов. Такое пристрастие у ее предшественника блока, и у современника - Пастернака. Однако у Ахматовой исходная музыкальность окрашена в совершенно иные тона. Это не блоковская музыка сфер с ее несколько мистическим налетом и не пульсирующий звуковой поток, опаленный пастернаковским воображением. Музыка, как и все окружающее, воспринимается и преломляется Ахматовой по законам прекрасной ясности. Проще говоря, музыка в ее стихах – это музыка как токовая, ее реальное звучание, окружающее лирическую героиню. Склонный к эффектным параллелям, В.Шкловский сравнивал Ахматову с мастером лимузинов и, приведя строчки 1913 года –

Звенела музыка в саду

Таким невыразимым горем.

Свежо и остро пахли морем

На блюде устрицы во льду, -

комментировал: «Поэзия жаждала конкретности. Сравнительность, метафоричность ушла в глубь стиха. Музыка сопоставлена с запахом устриц, а устрицы возвращают море». Пожалуй, тут и сопоставления нет никакого, просто звуки и запахи естественно соседствуют в реальных обстоятельствах. Сказывается лирическая дерзость, которая, по словам Льва Толстого, отличает истинных поэтов.

Снова вспомним Пастернака, можно сказать, что музыка у него становится объектом для стихотворного перевода. Для Ахматовой, она, как правило, только повод, таинственный намек, ведущий к стихам.

…И мне показалось, что это огни

Со мною летят до рассвета.

И я не дозналась – какого она,

Глаза это странные, цвета.

И все трепетало и пело вокруг,

И я не узнала – ты враг или друг, Зима это или лето.

Программны ли эти строки по отношению к шумановской музыке?... Между тем они родились под прямым впечатлением от «Юморески», и на то есть свидетельство театроведа В.Виленкина: «Я любил незаметно смотреть не нее, когда она слушала музыку. Внешне как будто ничего в ней не менялось, а вместе с тем в чем-то неуловимом она становилась иной: также просто сидела в кресле, может быть только чуть-чуть прямее, чуть-чуть напряженнее, чем обычно, и что-то еще появлялось незнакомое в глазах, в том, как сосредоточенно смотрела куда-то прямо перед собой. А один раз, когда мы с ней слушали в исполнении Рихтера шумановскую пьесу с обманчивым названием «Юмореска», я вдруг увидел, что она придвигает к себе мой блокнот, берет карандаш и довольно долго что-то записывает; потом отрывает листок и спокойно прячет его к себе в сумку. Когда музыка кончилась, она сказала: «я пока стишок сочинила». Но так тогда и не показала и не прочла, а я не осмелился попросить. Но потом несколько раз читала это стихотворение и у меня, и у себя, и всегда с предисловием: «Вот стихи, которые я написала под музыку Шумана…»

Еще одно стихотворение «под музыку» - теперь под «Венгерский дивертисмент» Шуберта. И здесь музыкальный аккомпанемент приводит к совершенно независимым строчкам, тем более что непосредственный повод к их написанию – пять роз подаренных Ахматовой в августовский полдень 1963года. Но, видно, и роль музыки была не маловажной – ведь сам автор нашел нужным указать звуковой фон в процессе создания стихотворения «Пятая роза».

Ахматова нередко считала важным отметить конкретные музыкальные импульсы, призвавшие ее к стихам. Иногда для себя, иногда и для читателя. В записной ее книжке 1961года можно прочесть: «вчера вечером слушала бразильскую бахиану. Я что-то сочиняла, но в темноте не могла записать и забыла». Вот каким стихотворением мы обязаны этой случайной встрече поэта с Э.Вила Лобосом и певицей Галиной Вишневской:

Женский голос как ветер несется,

Черным кажется, влажным, ночным,

И чего на лету не коснется –

Все становится сразу иным.

Заливает алмазным сияньем,

Где-то что-то на миг серебрит

И загадочным одеяньем

Небывалых шелков шелестит.

И такая могучая сила

Зачарованный голос влечет,

Будто там впереди не могила,

А таинственный лестницы взлет.

По словам того же В.Виленкина, «с музыкой, которая однажды попадала в ее стихи, Анна Андреевна вообще потом уже не расставалась. За пластинкой с записью предпоследней фортепианной сонаты Бетховена, она даже как-то заехала ко мне в час ночи, по дороге домой откуда-то из гостей… Это было после ее встречи с Г.Г.Нейгаузом, который рассказал ей «все об этой сонате» и произвел на нее большое впечатление своей игрой».

В стихотворении «Зов» нет теперь точного указания на бетховенскую сонату:

В которую-то из сонат

Тебя я спрячу осторожно.

О! как ты позовешь тревожно.

Непоправимо виноват

В том, что приблизился ко мне

Хотя бы на одно мгновенье…

Твоя мечта – исчезновенье,

Где смерть лишь жертва тишине.

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/263704-podslushat-u-muzyki