Кого проще настроить: гудошника или музыкальный инструмент, или Все грани ужаса в работе с непоющими детьми

Кого проще настроить: гудошника или музыкальный инструмент, или Все грани ужаса в работе с непоющими детьми.

Очень легко оттачивать врожденные музыкальные данные ребёнка подобно огранщику алмазов и чувствовать себя при этомвысококвалифицированным специалистом. Здесь требуется совсем немного от преподавателя, это понятно: подобрать интересные распевки, бросить в музыкальный процесс как в блюдо щепотку «специй» в виде сбалансированных упражнений на дыхание, артикуляцию и прочих всем известных приёмов.

Но в практике каждого преподавателя всегда были, есть и будут ребятишки, которые очень слабо интонируют либо не интонируют вообще. Здесь преподаватель оказывается на равных с человеком, который вышел драться один на один с медведем. Медведь в данном случае – милейший ребёнок, который одним-двумя звуками размозжит у преподавателя самодовольство маститого «профи». Зачастую такие ребята очень любят петь, что не может не умилять. Вот здесь и начинается самое увлекательное: ты либо честно говоришь себе: «Это работа не одного года, нужно время. Много-много времени». Либо отворачиваешься от проблемы и делаешь пространные намёки родителям ребёнка – он, мол, у вас, очень хороший, но вот где-то рядом когда-то с ним прогуливался медведь или даже слон (что, конечно же, недопустимо и не корректно).

Драматизм преподавателя в работе с гудошником состоит в том, что уже в 1 год обучения (а если быть точнее, в первые полгода, на экзамене), он должен показать удовлетворительные результаты своих стараний. А что покажет такой ребёнок? Он только на уроках мало-помалу начинает слышать и интонировать, пока преподаватель ведёт его, как кукловод марионетку, предваряя каждый шаг различными «ходунками» (прохлопывая ритмический рисунок в ладоши, размахивая как крыльями руками, указывая на ту или иную высоту певческой позиции, буквально провоцируя на пение «на вокальном зевке» и проч. и проч.). Любое волнение негативно скажется на результате даже опытных дикторов, певцов, актёров. А гудошник покажет на экзамене минимальный результат или вообще скатится в свои привычные две-три ноты, потому что экзамен – это стресс. Встаёт справедливый вопрос: Кого проще настроить: гудошника или музыкальный инструмент? (Скажем, фортепиано?)

Настройщик действует настроечным ключом, основным инструментом для вращения колков. Поскольку фортепиано – это неодушевлённый предмет, то у него нет эмоций, психофизических характеристик, темперамента и прочих сложностей в противовес человеку. Фортепиано стоит и не реагирует на манипуляции настройщика. Через 2 часа – оно в полном порядке, садись и играй. Человек обладает всем вышеперечисленным, он совокупность сложнейших умственных, физических, психических и эмоциональных составляющих. Чтобы настроить человека-гудошника, придётся трудиться гораздо дольше настройщика фортепиано.

Если отмести приведенные выше временные рамки, в которые нужно втиснуть свой недюжинный преподавательский талант в работе с «непоющими», то можно сказать следующее: детей без музыкального слуха очень мало, а детей с неумением координировать слух и голос – как песок морской. И если неведомыми путями такие ребята приходят в предпрофессиональное музыкальное учреждение, вам понадобится терпение т труд не одного полугодия, иногда не одного года. Вот здесь и покажите свое преподавательское мастерство, обаяние и способность заразить любовью к певческому искусству, будьте мужественны.

Это реальная проблема, для решения которой потребуется огромное терпение, желание, воля. Причем с обеих сторон. Ребёнок должен вести неустанную работу не только на уроках, но и ежедневно выполнять дома вокальные упражнения (например, пение хроматической гаммы вверх и вниз ежедневно – повышает «риск» «непоющего» ребёнка вырваться из цепких и «кособоких» лап гудошничества как малоприятного явления).

Проблема «непоющих» ребят имеет временный, переходный характер, поэтому к таким детишкам надо отнестись со всем уважением, добротой и участием. Труд и терпение творят чудеса. Но не в отрезке в одно полугодие, или даже одного года.

Проблему гудошников пытались прорабатывать, как музыкальные педагоги, психологи, так и фониатры. Психолог, профессор А.Н. Леонтьев даже выдвинул свою гипотезу, основанную на том, что так как все языки мира «темброво- артикуляционные», то мотивируют человека только на распознавание гласных и согласных звуков – не на определение звуковысотности голоса. А если человек, в первую очередь, учится говорить, значит, «речевой слух», развиваясь быстрее музыкального, «забивает» музыкальный. Так речевой слух становится первенствующим в слуховом восприятии, а мелодия песни опознаётся косвенно, только через речь. Такова гипотеза профессора А.Н. Леонтьева.

Действительно, у многих начинающих вокалистов 7-9 лет (голосовые связки, как известно, имеют эластичную структуру и со временем растягиваются) ограниченный диапазон, твердая или чрезмерно придыхательная атака звука, и, как следствие –неточное интонирование.

Нарушению нормального голосообразования также способствует отсутствие у таких детей пения «legato». Речевая позиция – преобладает над пением в головных резонаторах. Нижняя челюсть колоссально зажата, так, что гласные звуки деформируются до неузнаваемости. (Открытая «а» – звучит спюснуто, как «э», или как что-то среднее между «э» и «и»).

Параметры гудошника таковы:

1. Музыкальный слух характеризуется нечистым, фальшивым интонированием по всему диапазону.

2. Способ звукообразования – твёрдая атака, либо предельно придыхательная.

3. Тембр голоса – тусклый, резкий, тихий, глухой.

4. Диапазон – в пределах терции, кварты.

5. Дыхание – судорожное, поверхностное. Вдох перегруженный, выдох ускоренный, дыхание шумное.

6. Дикция – нечёткая, «съедание» согласных, искажение гласных.

7. Музыкальная эмоциональность – вялое, безразличное пение.

Есть небезосновательное мнение, что гудошники начинают чисто интонировать, если занимаются игре на том или ином музыкальном инструменте. В этом случае оттачивается координация слуха и голоса, ведь пианист, или скрипач, или флейтист (да кто угодно), играя музыкальные произведения, так или иначе пропевают внутренним голосом мелодические линии, что, безусловно, благотворно влияет на выправление певческой интонации.

Как же бороться с проявлением гудошничества?

Во-первых, нужно выявить в голосе ученика так называемые “примарные ноты”, которые совпадают с тонами его спокойной речи.

Во-вторых, следует закрепиться на этой примарной высоте, попросив ребёнка протянуть подольше какую-то гласную отдельно или стоящую под ударением в каком-нибудь слове (например, в попевке «Петушок-петушок, золотой гребешок»).

В-третьих, используя элементарную попевку, например, из трех ступеней вверх и вниз на слог «ля», «лё»  повторять её по полутонам. Появление избыточного напряжения в голосе – признак верхней границы его звуковысотного диапазона. Затем, нужно прослушать звучание его голоса на тонах, расположенных ниже его примарной зоны.

Народные мелодии с ограниченным диапазоном, имеющие нисходящее мелодическое движение – это лучший вариант для начинающего певца (например, русская народная песенка «Заинька», «Колокольцы-бубенцы». Яркое образное содержание песни позволяет активно включать элементы игры. В игре снимается зажатость, скованность.

Неплохо вместе с ребёнком помяукать (изобразить котёнка, который выпрашивает молока, или котёнка, который угрожающе мяукает на того, кто посягнул на его территорию). Можно на ходу выдумать массу забавных ситуаций для этого кота: кот в гневе, кот пытается разговаривать по-человечески («Я – кот, а ты чего добился в жизни?»). Суть подобных упражнений – снять зажимы, расчистить путь к более высоким нотам, или более низким от примарных звуков (звуки более низкие сначала будут полностью отсутствовать из-за зажатой челюсти). Здесь важно прибегнуть к образности. Например, сказать ребёнку: «Твоя челюсть – это челюсть великана. Сейчас великан зевает и басом говорит: «Ах, как я устааааал, устаааал, устаааал», –с последующим понижением тона.

Существует метод, когда перескочив на октаву вверх от примарных тонов, ребенка просят, пропищать какой-либо звук тоненьким голосом. Это поможет переключить его сразу на другой регистр, фальцетный. Интересен факт, что спеть звук на один тон выше своей примарной зоны он не сможет. А на 6-7 ступеней выше, используя другую манеру звукообразования, начинает сразу правильно интонировать заданные тоны. Установлено, что детям легче услышать более высокие звуки 1 октавы, чем более низкие.

В поисках чистого интонирования как вариант очень хорош метод «глиссандирование» на гласных звуках. После нескольких занятий можно перейти на чередование отдельных звуков разной высоты без глиссандирования, завершая упражнение звуком максимальной длительности.

Итак, множество различных хитростей существует в борьбе с гудошничеством. Можно раскачивать звук от примарных нот – вверх и вниз. Существуют интонационно-фонетические упражнения по методике В.В. Емельянова, которые помогут качественно изменить интонацию «непоющих» детей. Есть метод использования голосовых сигналов доречевой коммуникации. Трудами и потом к концу каждого урока вы будете отвоёвывать новые ноты, чтобы затем, на следующем занятии, с сомнительным «восторгом» заметить, что воз-то и ныне там. Так будет продолжаться довольно долго. Но кто вообще говорил, что гранить гудошника – легко?

Однако руки опускать не стоит. Уже на втором году обучения вам воздастся. По мере слушания музыки – вокальной или инструментальной, музыкальный слух становится утончённее. Поэтому важно нагрузить гудошника слушанием музыки, как необходимым условием для его избавления от напасти гудошничества.

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/484767-kogo-prosche-nastroit-gudoshnika-ili-muzykaln