Мотивы повести-сказки В.П. Крапивина «Дети синего Фламинго»

Н.А. Кутняхова

Мотивы повести-сказки В.П. Крапивина «Дети синего Фламинго»

Ключевые слова:повесть-сказка, мотив, авторская позиция, ключевое слово, образ.

Первые повести Владислава Петровича Крапивина появились в начале 60-х гг. прошлого века. Мальчишки, главные герои крапивинской прозы, – мечтатели и рыцари, старшие братья, преданные друзья, отзывчивые, искренние и добрые. Образы летящих коней, звон шпаги, грохот барабанов, парусники и фрегаты создавали и создают особую, легко узнаваемую атмосферу в его книгах: «Та сторона, где ветер», «Оруженосец Кашка», «Тень Каравеллы», трилогия «Далекие горнисты», «Мальчик со шпагой», «Колыбельная для брата» и др. В 70-80-е гг. писатель, которому «стало тесно в трехмерном пространстве», раздвигает рамки «мира мечты и реальности» и обращается к фантастике и сказке (повесть-сказка «Дети синего фламинго», трилогия «В ночь большого прилива», роман-трилогия «Голубятня на желтой поляне» и цикл сказочно-фантастических повестей «В глубине Великого Кристалла»).

Мотив в фантастических произведениях В.П. Крапивина – это взаимосвязанная в деталях и ключевых образах система, рассчитанная на читателя вдумчивого, внимательного, привыкшего доверять автору и своим ощущениям. Среди наиболее распространенных «крапивинских» мотивов – Дорога, Море и паруса, многомирность и многомерность пространства, йхоло (холо, оло) – талисман или оберег, мотивы бескорыстного мальчишечьего рыцарства, детского одиночества, жертвенности ради дружбы, признания ошибки, внешней беззащитности и внутренней отваги, а также вызывающие острую полемику среди исследователей религиозные мотивы.

Работа с мотивами повести-сказки «Дети синего фламинго» – способ постичь авторскую позицию через поиск «неслучайных» закономерностей, анализ ключевых слов и образов; возможность раскрыть идейно-нравственное содержание произведения, оттолкнувшись от привычных в школьной практике трактовок темы, идеи и проблематики художественного текста.

Все начинается с синих птиц

В повести-сказке В.П. Крапивина нет полутонов, сложных радужных композиций и переливающегося многоцветья. Цвета – яркие, насыщенные, но чаще всего – монохромные. Доминируют три – синий, желтый, серый. Игра этих, основных, трех цветов, их редкие комбинации, выделяет образы, настолько значимые, что их цвет, его сочетания становятся в некотором роде – мотивом.

Все «синее» в сказке связано с бесконечностью, с красотой природы и души человека: «синева неба», «за сухими метелками вдруг заблестела синяя вода», «синело небо», «темно-синее небо», «синий круг утреннего неба», «холмы… становились вдали синими», «несколько дней я не мог привыкнуть к высоте, простору и громадной синеве».

Магия синего цвета – в таинственном тумане, вдыхать который не могут взрослые, в цвете птиц, невидимых в солнечных лучах, и скромных цветов, растущих на развалинах бастионов, и в мальчишечьем десанте («синий десант»), способном сломать вековые традиции «равновесия порядка». Синий цвет появляется там, где окружающий мир спокоен, безмятежен, где нет места лжи, предательству, беде. В этот мотив вкладывает автор собственное понимание справедливости и искренности.

Самое, на наш взгляд, значимое воплощение синего цвета – это «ярко-синие», лучащиеся теплом и добротой, глаза Дуга. В эти глаза заглядывает Женька Ушаков, вытягиваясь перед незнакомым юношей, как перед командиром. И напористая «р», буква, казалось, выпавшая из имени героя: «Я…встал. Как перед командиром», «громадный парень», «горели огненные кудри», «на плечах парня проступали сквозь прочный загарроссыпи веснушек», становится намеком на возможный вариант обращения к юноше с золотистыми веснушками – Друг.

Ответив на вопросы, в каких эпизодах, в описании каких героев сказки появляется глубокий синий цвет, мы подготовим юного читателя к пониманию названия книги.

Синий цвет, имеющий положительный эмоциональный смысл, в сочетании с желтым показывает грань между двумя мирами: островом Двид и миром, родным Женьке Ушакову и Юльке Гаранину. Все то, что связано с границей между мирами, имеет половинчатую окраску: во-первых, это мяч, который попадается на Женькином пути в тот момент, когда пространство родного дома готово уступить место сказке Двида: «Я почти дошел до тропинки и вдруг увидел в траве желтый полумесяц. Не такой яркий, как луна, однако заметный. Кто-то забыл здесь большой мяч – наполовину синий, наполовину – желтый. Синий бок сливался с травой, а желтый светился, как серп какой-то полуосвещенной планеты. Она заблудилась в здешнем травяном космосе». Роль желто-синего мяча – знака предостережения гораздо шире, если его рассматривать как мотив невольного взросления главного героя, как знак грядущих перемен:

…А солнце плещется в реке,

И горн, трубя, зовёт на бой,

И деревянный меч в руке —

Или гитара за спиной:

Вы на мечи сменили мячики,

Вы гордо выступили в бой …¹

Во-вторых, синяя с большим желтым лаковым клювом птица – знак того, что границы миров – не стерты, что у героев есть надежда вернуться домой, и лишь два часа пути разделяют остров и реальность мальчишек-рыцарей.

Сине-желтый – это еще и цвет форменной одежды мальчишек острова: «через дорогу шагал припрыжку мальчик с большой сумкой. Веселый такой парнишка, немного веснушчатый… В синей курточке с широким белым воротником (как у матроски, но без полосок), в смешных желтых штанах до колен», среди мальчишек в такой форме время от времени появляется «кошмарная книга про трех головорезов, даже про четырех», просыпается желание «играть как вздумается» и верить в легенду о юном рыцаре – победителе Ящера. Возможно, именно такие нарушители спокойствия в составе Синего десанта и взорвут в яростной атаке «равновесие порядка». Впрочем, свою позицию по этому вопросу автор открыто не высказал.

Пограничные тона сине-желтого продолжает видеоряд «сине-серого», связанного, в первую очередь с Ящером, чудовищем, изначально созданным защищать, но приспособленным Правителем для устрашения своего народа: «синевато-серый стальной остров» вместил в себя основные цвета острова – синий (цвет неба, мира беспризорных мальчишек, Ученого, помнящего себя мальчишкой) и серый (цвет неба в городе, форменной одежды слуг ящера, прокурора, военного мундира Правителя).

Серый и коричневый цвета – достояние города. На самом деле, на острове много красок: белые тропинки, синее небо, темные и белые розы, желтые цветы-шарики вьюнков, зеленые склоны, высокие белые дома, арки «белые-белые и сияли среди зелени на синем небе», цветные колоннады. Однако ощущение серости не оставляет читателя, серость накапливается в «грязном белом», в комбинезонах «из дымчатого плюша» слуг Ящера, в скрипучих ступенях «грязно-розовой» колесницы справедливости, в серых лентах, которыми провинившегося школьника привязывают перед наказанием к колеснице, в коричневых до пят балахонах пронумерованных воспитателей: «вот такая страна… Остров Ящера»

Мотив цвета в сказке – штрихи, при помощи которых автор акцентирует внимание читателя на, казалось бы, случайных деталях, однако важных для целостного восприятия художественного текста.

«Война должна быть честная»

«Фламинго взмыли со страниц раскрытой книги и заполнили домик шелестом перьев и голосом Дороги. Мне было тогда лет девять, и я не поняла, что синие птицы что-то навсегда изменили в моей жизни. Зато я точно знала: если сказочный фламинго унесет меня туда, где борются со злом отважные мальчишки, я стану с ними локоть к локтю и не отступлю – папа сделал мне деревянную шпагу» (из отзыва читателя). Ребенок острее чувствует и внешнюю, и внутреннюю несправедливость окружающего мира, он интуитивно противится взрослому, подчас жестокому или равнодушному, «равновесию порядка».

Мир, в котором нет радости, смеха, дружбы, любви, искренности, справедливости, необходимо менять, вступая «в бой с любой несправедливостью, подлостью и жестокостью, где бы их ни встретил» (Устав отряда «Каравелла»), противостоя тем, «кто велят» (фантастические манекены-тираны из повести В.П. Крапивина «Голубятни на желтой поляне»). Об этом и о многом другом рассказывает реалистичная, философская и социальная повесть-сказка Владислава Петровича Крапивина – «Дети синего Фламинго».

Противостоять неотвратимой силе колесницы и Ящера могут в повести только две вещи, абсолютно обычные в мире Женькиной реальности и наполненные живительной силой сказки в мире острова, - ключ, висящий на веревочке, на звук которого, если в него дунуть, прилетает Птица, и кинжал – выструганная дощечка, становящаяся не просто мощным оружием, но даже своеобразным артефактом, способным открыть ящичек с панелью управления спрутом.

Мотив оружия-оберега, сделанного руками верного друга, оружия, приобретающего в нужный момент необыкновенные способности, - традиционен для волшебных сказок, в которых герой выступает на стороне добра. «Мы всегда играли честно», – говорит Женька, однако в стране, где он «маленький и слабый» – свои законы, здесь не только нет места честной войне (эпизоды публичной казни, убийства Дуга, запугивания Юльки, «охоты» плюшевых слуг Ящера за детьми), здесь вообще нет места честным отношениям между людьми. И ключ, и кинжал становятся волшебными вещами-помощниками главного героя, выручают его из беды. Женька бережет эти вещи, принесенные «с той стороны»: «взял из-под подушки свой ключ на шнурке (а то потеряется здесь) и деревянный кинжал – на счастье». Мотив взаимопомощи, оплатой добром за добро представлен в сказке образом Птицы, приходящей на помощь мальчишкам с заброшенных бастионов при звуках свиста в металлический стержень ключа.

Мотив «оборотничества», «перевертыша» - один из заметных внешних мотивов. И речь идет не только о чудесном превращении романтика Ктора Эхо, высокого, как прокурор или воспитатели, в низенького и рассудительного Тахомира Тихо, это и о превращении свободолюбивого мальчишки в Правителя-диктатора, и об Отшельнике, ищущем истину вне любви, сочувствия и милосердия. И о горожанах, одиноких, отрезанных от всего мира. В их лица вглядывается Женька с верхней площадки розового эшафота, в лица тех, кого, поверив в «закон сказки» собирался освободить от гнета чудовища: «За стражниками стояли молчаливые горожане. У всех были неподвижные лица. Будто из пластилина! Они ничего не выражали, эти лица. Была кругом тысяча людей – и словно не было никого». В этот момент приходит понимание, что настоящее чудовище прячется не в синей воде озера, оно запустило свои щупальца гораздо глубже: «как мог я… оказаться здесь, в этой жуткой стране, на этом нелепом помосте, среди чудовищных, равнодушных людей».

Мотив «оборотничества» соприкасается в сказке с мотивом «тропинки, уходящей в лес». Тропинка, с которой свернул Женька в начале сказки, для того чтобы достать из кустов сине-желтый мяч, превращается постепенно в полузаросшие лесные тропинки, ведущие только в одно место – на городскую площадь, к месту публичной казни.

Мотив противостояния, даже оппозиции детей и взрослых, частый мотив в творчестве В.П. Крапивина, в сказке вырастает до темы открытой борьбы с окружающей действительностью. Синий десант, дети синего фламинго – это мальчишки, спровоцировавшие, по сути, гражданскую войну. «Все дети рождаются смелыми», а вокруг – либо равнодушные, спокойные взрослые, либо «дымчатые плюшевые слуги», стреляющие в детей. Для Юльки Гаранина и Женьки Ушакова это «чужая» война, но потери для них также тяжелы, как и для их новых друзей – беспризорных мальчишек-островитян: «Я тогда впервые – подумал, что волосы у мертвых шевелятся так же, как у живых, будто не хотят согласиться со смертью и живут сами по себе».

Эти глубоко взаимосвязанные мотивы оказываются едва ли не важнейшими композиционными «скрепами» сказки и одновременно – выражением философского представления писателя о жизни, о месте в ней человека:

Как бы крепко ни спали мы,

Нам подниматься первыми.

Лишь только рассвет забрезжит

В серой туманной дали.

Это неправда, что маленьких

Смерть настигает реже,

Ведь пулемёты режут

Часто у самой земли.²

Не отдавай человека беде

Желание помощь таинственному острову, как и желание «оказаться в настоящей сказке», толкает Женьку на опасное приключение: поход в неизвестность с загадочным незнакомцем. Рыцарь Оленя до поры до времени верит в свою удачу, в свою избранность: «ведь во всех сказках, историях и фантастических фильмах если мальчишки попадали в волшебные страны, если сражались с чудовищами, то всегда выходили победителями. Значит, есть такой сказочный закон, и этот закон на моей стороне». И только в тот момент, когда о нем отстраненно говорят прокурор и Ктор Эхо: «вы – государственный преступник», «мальчик Женя» (а не рыцарь Оленя), «народ должен увидеть, что вы понесли наказание», понимает, что пришла настоящая беда и помощи ждать неоткуда. Женьке, потерянному, испуганному, осознавшему внезапно реальность и жестокость происходящего, хочется, «чтобы кто-то отнесся… по-человечески».

Мотив «сказочное» содержит в себе два плана: с одной стороны – волшебство, иномирье, волшебные предметы, с другой стороны, сказка В.П. Крапивина социальна, требует введения в диалог с учащимися понятий «государство», «политика», «угнетение», «власть», «свобода», всего того, что поможет читателям понять смысл и содержание выражения «равновесие порядка». Дети острова Двид – потенциальная угроза «равновесию порядка», поэтому и появляется на страницах волшебной истории колесница для наказаний, а сказка и ее сказочные законы – бессильно отступают.

Спрут хранит баланс «равновесие порядка» общественной, а во многом даже личной жизни островитян, именно он, превратившийся из орудия спасения в оружие устрашения, является единственным гарантом существования многих безликих поколений. Страх и власть – две сосуществующие «уравновешенные» причины, заставляющие взрослых подчиняться, смиряться, убеждать себя и друг друга – что именно так и надо, что так – лучше. Если не поднимать глаза к небу, то оно, бесконечное, синее, ничем не потревожит повседневный мир серых будней.

Мотив страха в сказке также двупланов: страх наказания, страх физического уничтожения, спровоцированный существованием грозного Ящера, и страх стать свободным. Горожане-островитяне, живущие в замкнутом, ограниченном пространстве, лишены юности и бесстрашия, свойственного молодости. Им понятен призыв – «детей необходимо держать в страхе», они не помнят, да и не знают ощущения, когда «ничто не могло удержать, если надо было отстаивать справедливость».

Многие герои В.П. Крапивина совершают проступки и попадают в сложные нравственные ситуации. При этом автор оставляет героям возможность и право открыто говорить о своих страхах, сомнениях: друзья признаются друг другу в ошибках и получают не только понимание, но прощение и помощь: «Если люди дружат, они становятся сильнее, они могут спорить и бороться». Мотивы «сказочное» и «страх» отходят на второй план, уступая место нравственным проблемам выбора, раскаянья, преодоления, искупления, прощения.

За невольное предательство винит себя Юлька Гаранин, болезненно переживая то, что после «предательства», он не «такой же, как прежде». Вместе с ним тяжесть проступка, боль осознания вины несет и Женька: «а мы с ним как один человек». Умение видеть боль другого человека, чувствовать ее как свою собственную, предугадал в будущих спасителях острова Ученый, создавший скульптуру двух мальчиков, «двух очень верных друзей»: «какая-то непонятная нить запутала… привязала к этому острову, привела сюда… значит, судьба?». Мотив предопределения судьбы, неотвратимости торжества справедливости основан на вере в автора в то, что детям свойственны лучшие человеческие качества, эту авторскую позицию ощущают многие читатели и поклонники творчества В.П. Крапивина:

Рядом в двух шагах — город лжи,

Где с прямой спиной не прожить,

Где никто не смотрит в глаза,

Где смеяться детям нельзя.

Но ведь есть ребята в горах,

Дружбой победившие страх…

Будто разорвав небеса,

Устремится синий десант.

Он уже, наверно, в пути —

Армия мальчишек и птиц…³

Между тем повесть, в первую очередь, все-таки сказка – и сказка волшебная, с чудовищем, с «кащеевой иглой», с приключениями, рассказывающая о дружбе, храбрости, нелегком грузе моральной ответственности и непростых решениях, и лишь во вторую очередь – антиутопия, социальная драма и философский трактат. Основной набор мотивов, отмеченных нами в повести-сказке, традиционен и для творчества В.П. Крапивина в целом: сказочный мир с присущей ему волшебной атрибутикой (превращения, предметы с волшебными свойствами, параллельность миров), с присущей ему реальностью переживаний: любовь, дружба, одиночество, предательство, самоотверженность, противопоставлен в своем благородстве миру взрослых. Многомирность и многомерность пространств произведений В.П. Крапивина, где детям открыты все тропинки и Дороги, утверждает единственный непреложный закон – защиту мира Детства, а главное правило этого мира – не отдавать людей беде: «один и один - не один».

Источники информации и литература:

http://www.rusf.ru/vk/ - официальная страница писателя В.П. Крапивина

http://www.plam.ru/literat/topologii_mirov_krapivina/index.php Владимир Талалаев; Топологии Миров Крапивина

Крапивин В.П. Дети синего фламинго. М., Аст, 2004.

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/73547-motivy-povesti-skazki-vp-krapivina-deti-sineg